Младшая Эдда
Шрифт:
Сам Хюмир греб на носу, и лодка шла быстро. Вскоре Хюмир сказал, что они уже доплыли до того места, где он обычно ловит камбалу. А Тор говорит, что хочет отгрести много дальше. Снова приналегли они на весла. Тогда Хюмир сказал, что заплыли они так далеко, что дальше рыбачить опасно из-за Мирового Змея. А Тор говорит, что погребет еще немного. Так он и сделал. Хюмир же был сильно не в духе.
А когда Тор положил весла, достал он крепкую лесу, да и крючок не уступал ей величиной и крепостью. Потом насадил Тор на этот крюк бычью голову и закинул его за борт. Крюк пошел ко дну, и, правду сказать, провел тут Тор Мирового Змея не хуже, чем Удгарда-Локи провел самого Тора, когда тот поднимал змея рукою.
Мировой Змей заглотнул бычью голову, а крюк впился ему в небо. И когда Змей почувствовал это, он рванулся так яростно, что кулаки Тора
Сказывают, что великан Хюмир весь переменился в лице, побледнел и испугался, как увидал он Змея и перекатывающиеся через лодку волны. И в то мгновенье, как Тор схватил свой молот и занес его в воздух, нащупал он нож и перерезал на борту лесу Тора, так что Змей погрузился в море. А Тор метнул вослед ему молот, показывают люди, что уже в волнах молот оторвал у змея голову. Но, правду сказать, я думаю, что жив Мировой Змей и лежит в океане. Тор, размахнувшись, ударил Хюмира по уху кулачищем так, что тот свалился за борт, только пятки мелькнули. Тор же вброд добрался до берега". 153
153 Миф о том, как Тор ловил Мирового Змея на удочку, – это один из мотивов «Песни о Хюмире» в «Старшей Эдде».
Тогда Ганглери промолвил: «А случались ли у асов и другие события? А в эту поездку Тор в самом деле совершил величайший подвиг».
Высокий отвечает: "Надо поведать и о событиях, что еще важнее для асов. Начинается сказ с того, что Бальдру Доброму стали сниться дурные сны, предвещавшие опасность для его жизни. И когда он рассказал те сны асам, они держали все вместе совет, и было решено оградить Бальдра от всяких опасностей. И Фригг взяла клятву с огня и воды, железа и разных металлов, камней, земли, еревьев, болезней, зверей, птиц, яда и змей, что они не тронут Бальдра. А когда она это сделала и другим поведала, стали Бальдр и асы забавляться тем, что Бальдр становился на поле тайга, а другие должны были кто пускать в него стрелы, кто рубить его мечом, а кто бросать в него каменьями. Но что бы они ни делали, все было Бальдру нипочем, и все почитали это за великую удачу.
Как увидел то Локи, сын Лаувейи, пришлось ему не по нраву, что ничего не вредит Бальдру. Он пошел к Фригг, в Фенсалир, приняв образ женщины. А Фригг и спрашивает, ведомо ли той женщине, что делают асы на поле тинга. Та отвечает, что все, мол, стреляют в Бальдра, но это не причиняет ему вреда. Тогда промолвила Фригг: «Ни железо, ни дерево не сделают зла Бальдру. Я взяла с них в том клятву». Тут женщина спрашивает: «Все ли вещи дали клятву не трогать Бальдра?». Фригг отвечает: «Растет к западу от Вальгаллы один побег, что зовется омелою. Он показался мне слишком молод, чтобы брать с него клятву». Женщина тут же ушла.
Локи вырвал с корнем тот побег омелы и пошел на поле тинга. Хсд стоял в стороне от мужей, обступивших Бальдра, ибо он был слеп. Тогда Локи заговорил с ним: «Отчего не метнешь ты чем-нибудь в Бальдра?». Тот отвечает: «Оттого, что я не вижу, где стоит Бальдр, да и нет у меня оружия». Тогда сказал Локи: «Все ж поступи по примеру других и уважь Бальдра, как и все остальные. Я укажу тебе, где он стоит; метни в него этот прут». Хсд взял побег омелы и метнул в Бальдра, как указывал ему Локи. Пронзил тот прут Бальдра, и упал он мертвым на землю. И так свершилось величайшее несчастье для богов и людей.
Когда Бальдр упал, язык перестал слушаться асов, и не повиновались им руки, чтобы поднять его. Они смотрели один на другого, и у всех была одна мысль – о том, кто это сделал. Но мстить было нельзя: было то место для всех священно. И когда асы попытались говорить, сначала был слышен только плач, ибо никто не мог поведать другому словами о своей скорби. Но Одину было тяжелее Всех сносить утрату: лучше других постигал он, сколь великий урон причинила асам смерть Бальдра.
Когда же боги обрели разум, молвила слово Фригг и спросила, кто из асов хочет снискать любовь ее и расположение, и поедет Дорогою в Холь, и постарается разыскать Бальдра, и предложит за него выкуп Хель, 154
154 См. примеч. 13.
Асы же подняли тело Бальдра и перенесли к морю. Хрингхорни 155 звалась ладья Бальдра, что всех кораблей больше. Боги хотели спустить ее в море и зажечь на ней погребальной костер. Но ладья не трогалась с места. Тогда послали в Страну Великанов за великаншей по имени Хюрроккин. 156 Когда она приехала – верхом на волке, а поводьями ей служили змеи – и соскочила наземь. Один позвал четырех берсерков подержать ее коня, но те не могли его удержать, пока не свалили. Тут Хюрроккин подошла к носу ладьи и сдвинула ее с первого же толчка, так что с катков посыпались искры и вся земля задрожала. Тогда Тор разгневался и схватился за молот. Он разбил бы ей череп, но все боги просили пощадить ее.
155 «С кольцом на форштевне».
156 «Сморщенная от огня».
Потом тело Бальдра перенесли на ладью, и лишь увидела это жена его Наина, дочь Цепа, у нее разорвалось от горя сердце, и она умерла. Ее положили на костер и зажгли его. Тор встал рядом и освятил костер молотом Мьёлльнир. А у ног его пробегал некий карлик по имени Лит, 157 и Тор пихнул его ногою в костер, и он сгорел.
Множество разного народу сошлось у костра. Сперва надо поведать об Одине и что с ним была Фригг и валькирии и его вороны. А Фрейр ехал в колеснице, запряженной вепрем Золотая Щетина, или Страшный Клык. Хеймдалль ехал верхом на коне Золотая Челка, Фрейя же правила своими кошками. Пришел туда и великий народ инеистых исполинов и горных великанов. Один положил на костер золотое кольцо Драупнир. 158 Есть у этого кольца с тех пор свойство: каждую девятую ночь капает из него по восьми колец такого же веса. Коня Бальдра взвели на костер во всей сбруе.
157 «Цветной».
158 «Капающий».
Теперь надо поведать о Хермоде, что он скакал девять ночей темными и глубокими долинами и ничего не видел, пока не подъехал к реке Гьёлль 159 и не ступил на мост, выстланный светящимся золотом. Модгуд – имя девы, охраняющей тот мост. Она спросила, как звать его и какого он роду, и сказала, что за день до того проезжали по мосту пять полчищ мертвецов, «так не меньше грохочет мост и под одним тобою, и не похож ты с лица на мертвого. Зачем же ты едешь сюда, по Дороге в Хель?». Он отвечает: «Нужно мне в Хель, чтобы разыскать Бальдра, да может статься, видала ты Бальдра на Дороге в Хель?». И она сказала, что Бальдр проезжал по мосту через Гьёлль, «а Дорога в Хель идет вниз и к северу».
159 «Шумная».
Тогда Хермод поехал дальше, пока не добрался до решетчатых ворот в Хель. Тут он спешился, затянул коню подпругу, снова вскочил на него, всадил в бока шпоры, и конь перескочил через ворота, да так высоко, что вовсе их не задел. Тогда Хермод подъехал к палатам и, сойдя с коня, ступил в палаты и увидел там на почетном месте брата своего Бальдра.
Хермод заночевал там. А наутро стал он просить Хель отпустить Бальдра назад, рассказывая, что за плач великий был у асов. Но Хель сказала, что надо проверить, правда ли все так любят Бальдра, как о том говорят. И если все, что ни есть на земле живого иль мертвого, будет плакать по Бальдру, он возвратится к асам. Но он останется у Хель, если кто-нибудь воспротивится и не станет плакать. Тогда Хермод поднялся, а Бальдр проводил его из палат и, взяв кольцо Драупнир, послал его на память Одину, а Наина послала Фригг свой плат и другие дары, а Фулле – перстень.