Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном"
Шрифт:
– Почему вы?
– удивился Росс. Действительно, как его дед - а в то время, наверное, ещё даже не герцог, - оказался замешанным во всё это?
– Мы дружим с Брокингером ещё с тех лет, как оба были подростками, - герцог тепло улыбнулся своим воспоминаниями.
– Мой отец был одним из советников прежнего короля и часто брал меня с собой во дворец - мы с младшим принцем были практически ровесниками, а у детей короля не так много рядом тех, с кем можно просто поиграть. Брокингер был намного младше братьев, и мы с ним сдружились. Дружим до сих пор.
– Не удивительно, что ты стал его первым
– Верно. А в тот раз, узнав о трагедии, я кинулся к нему, чтобы поддержать - всё же, это были его племянники, и его горе было немногим меньше, чему у их родителей. Я был с ним рядом всё то время, в том числе и когда он пытался хоть как-то достучаться до брата. И так уж вышло, что именно мы двое нашли Колторна мёртвым. А так же его признательное письмо. Вот почему я оказался посвящён в то, что произошло и тогда, и после гибели Северьена с детьми.
– Признательное письмо?
– Да. Колторн писал, что смерть его детей - кара небес за то, что он лишил жизни своего брата и племянников. И жить, осознавая, что виновен во всех этих смертях, он больше не может. И потому принял тот же яд, которым убил семью Кризанты. Чужими руками, но всё
же...
– Но как он это сделал?
– спросила я. Это единственное, что я хотела узнать. А то, что этот Колторн избежал в итоге правосудия таким страшным способом, меня не тронуло. Собаке собачья смерть. Хотя его детей было безумно жаль - они-то точно были ни в чём не виноваты.
– Яд был в одном из пакетиков ванилина, которые кухарка Северьена и Кризанты закупала в лавке пряностей сразу помногу - они очень любили её выпечку и разные пирожные, которыми она славилась и часто баловала своих хозяев, а заодно и остальных слуг. Колторн нанял карманника, который подменил один из нормальных пакетиков на пакет с ванилином, начинённым ядом. Точнее, он нанял кого-то, который нанял ещё кого-то по цепочке... А потом ещё и ликвидировал несколько звеньев этой цепочки, чтобы ничто на него не вывело.
– А ту цепочку никто даже раскручивать не начал, - горько усмехнулся Росс.
– Кризанта, выжив и сбежав, сыграла на руку Колторну, сама о том не догадываясь. Она стала идеальным подозреваемым, другого и не искали. Точнее - на всякий случай всё проверили, но больше никаких зацепок не было. Брокингер держал меня в курсе расследования, так что, мне известна даже закрытая для остальных информация. Как я уже говорил, посторонние к дому не приближались - в доме наследного принца была отличная система магической безопасности, мышь бы не проскочила. Яд был обнаружен в остатках пирожных и больше нигде. Все продукты, находящиеся на кухне, были чистыми, в том числе и оставшиеся пакеты с ванилином, а пакетик из-под отравленного был отправлен кухаркой в кухонный уничтожитель мусора ещё в процессе готовки.
– И все концы были обрублены, - кивнул Росс.
– А моя бабушка стала идеальной подозреваемой, - вздохнула я.
– Если бы не предсмертная записка, в которой Колторн каялся во всех своих грехах, правду никогда бы не узнали.
– Её и так не узнали, - буркнула я.
– По крайней мере те, для кого она была жизненно важна.
– Мне жаль, Уиллоу, - герцог посмотрел на меня с искренним состраданием.
– И Кризанту тоже. Я был с ней едва знаком, но всё же хорошо её помню, и мне очень жаль, что её жизнь сложилась... вот так. Возможно, верь король, что она всё ещё жива, может, что-то изменилось бы. Или нет. Ведь пришлось скрывать не только преступление Колторна, но и то, как именно его обнаружили. Официально он погиб вместе с семьёй от несчастного случая с засорившимся дымоходом.
– Вместе с семьёй?
– задумчиво переспросил Росс.
– Не просто с детьми? А что с его женой? Как она умерла?
– От старости, - пожал плечами герцог.
– Но для всего мира её не стало вместе с остальными.
– Почему?
– удивилась я.
– Зачем объявлять живого мёртвым?
– Бедняжка сошла с ума ещё до самоубийства мужа. Удалилась в безопасный, выдуманный мир, где её дети оставались живы. Вылечить её не удалось, поэтому жену, точнее, уже вдову Колторна увезли в уединённое поместье и поместили под присмотр целителя и нескольких преданных слуг. Она ни в чём не нуждалась, нянчила кукол, которых считала своими детьми, разговаривала с мужем, которого видела только она, и была счастлива этим до конца своей жизни. Хотя... не устранись Колторн, останься с ней, возможно, смог бы вытянуть бедняжку. Но он предпочёл «сбежать»...
– Как всё это ужасно, - вздохнула я, жалея женщину, которая оказалась гораздо слабее бабушки и, в отличие от неё, сломалась в похожей ситуации.
– Надеюсь, это хоть немного объясняет, почему прежний король решил не ворошить историю двенадцатилетней давности. Он вновь лишился сына и внуков, его невестка сошла с ума - нужно было всё это пережить. Можно ли осуждать его за то, что он... наверное, струсил, да. Он тогда сильно сдал, поседел буквально на глазах, из ещё достаточно крепкого, хотя и немолодого мужчины превратился в старика. А ведь на его плечах всё ещё лежало всё наше королевство, он должен был думать о судьбах подданных Ворналии. Слишком много всего на одного немолодого короля, слишком много. А последний поступок сына едва его не добил.
– Наверное, его стоит пожалеть, - я отвела взгляд, чтобы не видеть печальных глаз герцога.
– Он, действительно, пережил два немыслимо страшных удара, к которым добавилось осознание того, что один из его сыновей - убийца. Но у меня не получается!
– Я подняла взгляд и прямо посмотрела на герцога.
– Я не знала ни прежнего короля, ни членов его семьи, для меня они - лишь имена, не более. А бабушка была со мной рядом практически всю мою жизнь. И долгое время была для меня всем миром. У меня ведь кроме неё вообще никого не было - ни матери, ни отца, никого. И то, как с ней поступил прежний король, в моих глазах немногим лучше того, что сотворил его сын. Простите, но я так чувствую.
– Я понимаю, - вздохнул герцог.
– Хотя не разделяю твои чувства - я-то, в отличие от тебя, знал их всех, - но признаю твоё право на них. И то, что ты не боишься высказать то, что думаешь и чувствуешь, меня даже радует.
– Радует?
– меня несколько удивил такой выбор слова. Чему тут радоваться, если он со мной не согласен?
– Я рад за своего внука. Почему-то я уверен, что ты никогда не станешь ему лгать. И не предашь. А это дорогого стоит. Кризанта очень хорошо тебя воспитала.