Младший брат
Шрифт:
— Начнем с самого простого, — объявила Топорная Стрижка. Я вывернул шею, чтоб посмотреть на нее. Она подошла к письменному столу, на котором стоял иксбокс и недешевого вида монитор с плоским экраном. — Будь добр, назови мне, пожалуйста, свой логин и пароль на почтовом сервере Партии Пиратов.
Я закрыл глаза, и океанская волна понесла меня с пляжа в открытое море.
— M1k3y, тебе не доводилось слышать про такую забаву, как ватербординг? — Ее голос вернул меня в действительность. — Твое тело закрепляют в неподвижности таким вот образом и льют воду на лицо.
Я задергался, безуспешно пытаясь высвободиться. Да, мне доводилось слышать о ватербординге. Это самая настоящая пытка, и мне еще только предстоит пройти через нее.
Мне не удалось высвободиться. И океанская волна не унесла меня в теплую даль. В груди что-то болезненно сжалось, веки судорожно затрепетали. Безумно зудела кожа по всему телу, липкая от мочи, пота, засохшей блевотины.
Топорная Стрижка подошла и встала так, чтоб я мог ее видеть.
— Начнем с логина к твоему почтовому ящику, — сказала она.
Я зажмурился.
— Дайте ему попить! — приказала Стрижка. Слышно было, как зашевелились охранники. Я набрал в грудь воздуха и задержал дыхание.
Охранник поднял надо мной полный ковш воды, и она тонкой струйкой полилась на мои губы, подбородок. Потекла в повернутые кверху ноздри. Просочилась в горло — мне захотелось кашлять, но чудовищным усилием я сдержался, и вода достигла легких, закрывая доступ воздуху. Я будто окаменел, только зажмурился еще крепче.
Из коридора послышалась какая-то возня, беспорядочный топот ног, сердитые, возмущенные возгласы. Остаток воды в ковше охранник просто выплеснул мне на лицо.
Топорная Стрижка приглушенным голосом сказала что-то охранникам, потом, уже громко, обратилась ко мне:
— Только логин, Маркус! Это же так просто! Мне от него все равно никакой пользы.
На этот раз воды было целое ведро, она лилась сплошным, нескончаемым потоком — наверное, ведро какое-то гигантское. Я не сдержал дыхательного рефлекса и хватанул полный рот воды в легкие, закашлялся и втянул в себя новую порцию. Мое сознание говорило, что они не убьют меня, но тело отказывалось этому верить. Каждая клеточка организма кричала, что я умираю. Мне хотелось дико вопить, плакать, но под непрекращающимся водопадом я не мог сделать и этого.
Когда поток иссяк, я принялся надрывно кашлять, но лежал под таким углом, что избавиться от воды в легких долго не удавалось. Она стекала обратно в ноздри и обжигала носовые пазухи.
От бесконечного кашля начала болеть грудь, ребра и все кости, на которых я елозил по доске. Я ненавидел собственное тело за то, что оно предало меня, и свой мозг за то, что он не сумел подчинить тело, и себя самого за то, что ничего не могу с этим поделать.
Наконец кашель понемногу прекратился, и у меня восстановилась способность воспринимать окружающую действительность. В комнате явно
Народу в комнате заметно прибавилось. На вновь прибывших были надеты бронежилеты и шлемы с затемненными прозрачными забралами. Они кричали на тюремных охранников, а те со вздутыми от напряжения венами на шеях кричали в ответ.
— Всем стоять! — командовал один из бронежилетов. — Не двигаться! Руки вверх! Вы арестованы!
Дама с топорной стрижкой говорила с кем-то по мобильнику. К ней подскочил бронежилет и рукой в черной перчатке выбил телефон. Тот по дуге пролетел через все помещение и грохнулся на пол, рассыпавшись на мелкие детали. Присутствующие проводили его взглядами во внезапно воцарившейся тишине.
Но ее тут же нарушили бронежилеты, рассыпавшиеся по комнате. По двое заломали каждого из моих палачей. У меня почти получилось улыбнуться при виде лица Топорной Стрижки, когда один бронежилет развернул ее за плечи, а второй защелкнул на ней наручники.
Один из бронежилетов медленно двигался от двери с видеокамерой на плече — серьезной дурой с ослепительно-белой подсветкой. Он заснял все помещение и меня, обойдя вокруг водяной доски дважды. Я терпеливо лежал, будто позировал в фотоателье.
Наконец мне эта комедия надоела.
— Вам не кажется, что пора меня отвязать? — сказал я, только чуть-чуть кашлянув.
Ко мне подошли два бронежилета, один из которых оказался женщиной, и принялись расстегивать лямки, улыбаясь из-под поднятых забрал. Плечи и шлемы у них были помечены красными крестами.
Под крестами стояли буквы КДП — Калифорнийский дорожный патруль. Они из полиции штата!
Я начал было расспрашивать, как они здесь очутились, но тут в комнату буквально ворвалась Барбара Стрэтфорд. Ее, очевидно, долго не пропускали из коридора, но в итоге ей удалось протиснуться внутрь, растолкав копов.
— Вот ты где! — воскликнула Барбара, опустилась передо мной на колени, и мы оба замерли в самых долгих объятиях в моей жизни.
Вот тогда все окончательно прояснилось: «Гуантанамо» захвачена, а я спасен.
Глава 21
Нас с Барбарой оставили на время вдвоем. Я нашел один исправный душ и кое-как смыл с себя мочу и блевотину, а то очень уж стыдно стало перед женщиной. А когда закончил, у Барбары на глазах стояли слезы.
— Твои родители… — начала она.
Меня чуть снова не вырвало. Черт, до сих пор мне было как-то не до предков. А ведь страшно подумать, что они пережили за эти дни.
— Они здесь? — спросил я.
— Нет, — ответила Барбара. — Все не так просто.
— Что именно?
— Маркус, ты по-прежнему находишься под арестом. Как и все, кто в этом здании. Полиция не может просто распахнуть ворота настежь и выпустить заключенных на волю. Каждое дело будет расследовано в соответствии с установленной законом процедурой. Это может продлиться… ну… даже несколько месяцев.