Младший лейтенант милиции
Шрифт:
— Где переодевается персонал? — Повернулся к заместителю директора Позняков. — Мы хотим осмотреть и убедиться, что не найдём ничего подозрительного.
Ахмет Алимович попытался что-то пробубнить про законность и ордер. Но, как видно, вспомнил об обещании Василия вернуться со всеми положенными бумагами и в компании сотрудников страшного ОБХСС и осёкся на полуслове.
— Идытэ за мной! — С каким-то кавказским акцентом выдохнул он.
И, наверное гадая, что криминального милиция может обнаружить
Когда оказались в раздевалке, я с тоской, если честно, очень сильно граничащей с паникой, окинул взглядом ряды узких деревянных пеналов. По прихоти неведомого дизайнера, стоящих вертикально и навевающих воспоминание о чём угодно, но только не о «гнезде разврата и порока».
Хотя, учитывая то, что весь мой опыт ограничивался прошедшей с момента прихода в сознание неделей — то кто я такой, чтобы судить о том, как именно должно выглядеть место для смены гардероба с гражданского на служебный? В общем, пустили посмотреть — и ладно.
Судя по количеству отсеков, работало в этом заведении общепита человек десять Хотя, должно ведь быть гендерное разделение и, в таком случае, предстоит визит в «женскую часть».
Короче, тупо попялившись секунд двадцать я, понукаемый недвусмысленным покашливанием нашего бравого и, судя по его осуждающему взгляду, так не вовремя «вписавшегося» за меня капитана, приступил к осмотру.
Исповедуя старый, как мир принцип, «если не знаешь, что предпринять — займись хоть чем-нибудь». Ну или, по крайней мере, хотя бы попытайся изобразить хоть какое-то подобие, имитацию, так сказать, осмысленной деятельности.
Я тупо и, безо всякой надежды на результат, одну за другой открывал покрытые коричневым ламинатом фанерные дверцы. Ворошил чьё-то, висящее на крючках тряпьё и, так же индифферентно, закрывал шкафчики обратно. Чтобы, через секунду повторить это, ну о-о-очень продуктивное занятие.
Хотя, вскоре эти вялые попытки дали кое-какой результат. Выразившийся сильной вспышкой боли, которой наградила меня «интуиция», едва я глянул на содержимое пенала, в котором висела расшитая галунами ливрея и, закрыв дверцу, сделал шаг к другом отсеку.
И, хотя всё было понятно, так сказать «с полунамёка», из какого-то мальчишеского, можно даже сказать, детского упрямства я сделал ещё один шаг. И, не сумев сдержать стона, моментально вернулся обратно. И, снова раскрыв чем-то привлёкший внимание моего мучителя шкафчик, поинтересовался.
— Судя по вещам, здесь переодевается ваш швейцар?
— Ну да. — Пожимая жирными плечам и, изо всех сил изображая простодушие, ответил Каримов. И тут же задал встречный вопрос. — А, в чём собственно, дело?
— Где он сейчас? — Поняв, что я, хоть и помимо своей воли но, всё-таки напал на след, тут
— У Иннокентия Павловича смена начинается в три часа дня. — Информировал Ахмет Алиевич. И, давая понять, что, вот прямо изо всех сил готов сотрудничать со следствием, добавил. — Так что, скорее всего, он сейчас просто спит дома.
— И, где этот дом? — Вкрадчиво полюбопытствовал Василий. — Адрес нам назвать можете?
— А я почём знаю? — Вполне искренне удивился заместитель директора. — Это вам в отдел кадров управления столовых и ресторанов нашего района обращаться надо.
— Думаю, Ахмет Алиевич, будет лучше, если с подобным вопросом к ним позвоните вы. — Тут же сориентировался Анатолий Викеньтьевич. И, нагоняя жути, обрисовал неприглядную перспективу. — Представьте, что там. — Тут Позняков многозначительно закатил глаза к потолку, подумают о вашем ресторане, если в кадры станут звонить из милиции и интересоваться вашими людьми?
— Да-да, уважаемый! Вы правы! — Тут же засуетился, как видно, давший волю разыгравшемуся воображению, Ахмет Алиевич. — Я сейчас! Мигом!
— Думаешь, это он? — Недоверчиво зыркнул на меня Василий.
А я, так как отступать было некуда, постарался придать своему взгляду как можно более уверенный вид, и твёрдо кивнул. Правда, при этом сопроводив судорожное подёргивание бестолковкой, практически опровергающими сие действо словами.
— Знаю, улик и доказательств нет. Но, моя внутренняя чуйка твёрдо уверена, что этот тип к нашему делу причастен.
— Экстрасенс, бля! — Отворачиваясь, пробормотал чем-то недовольный Василий. И, давая волю чувствам, показал мне крепко сжатый кулак. — Смотри у меня, младшОй!
А мне, от его детской угрозы, почему-то стало смешно. Так как моторика движений и, какой-то нелепый, сделанный им поворот корпуса, вызвали у меня неосознанное желание встать в боксёрскую стойку и пробить в печень. И, хотите верьте, хотите нет, но я был уверен, что выглядевший внушительней и, визуально весивший килограмм на двадцать больше капитан, в драке мне совсем не соперник.
«Хотя — да»! — Запоздало подумал я. — "Я ж, вроде как боксом занимаюсь! И даже, кажется, ухитрился выполнить норматив Кандидата в Мастера Спорта.
А, судя по самоуверенному и, слегка нагловатому виду Василия, он тоже не чужд этой мужской забаве. Вот и куражится, почём зря. Так как, по моим внутренним ощущениям, на канвасе он бы не продержался против меня и пары-тройки секунд.
— Вот! — Прервал мои досужие размышления появившийся в раздевалке и, даже слегка запыхавшийся Каримов. — Охотская триннацать, квартира двадцать семь.