Младший лейтенант милиции
Шрифт:
Он обвёл настороженным взглядом нашу троицу и, безо всякого сомнения определив в Позняков старшего, протянул находящийся у него в руках клочёк бумаги ему.
— Спасибо, Ахмет Алиевич. — Вполне искренне поблагодарил заместителя директора майор. И, успокаивая насчёт дальнейшей перспективы, заверил. — У нашего ведомства к вашему заведению больше претензий нет. И, можете быть уверены, что никаких сигналов смежникам ни я, ни мои люди давать не будут.
— Спасыба, дарагой! — Тут же выразил наигранную радость Каримов. И, зыркнув куда-то в сторону, требовательно мотнул головой. —
— Это лишнее. — Нахмурился Позняков. Но, уловив плотоядно-предвкушающий взгляд Васили, обречённо махнул рукой. — А, ладно! Чего уж там целку из себя строить!
А я с интересом подумал, что в принятом им решении сыграло бОльшую роль. Выдимые невооружённым взглядом текущие слюньки Василия или недовольно-осуждающий взгляд капитана, которым он ухитрился наградить строгого и, не к месту и совсем не вовремя, излишне принципиального начальника.
Хотя, ежели разобраться, то кто я такой, чтобы так тщательно препарировать коллег? Все мы люди, все мы человеки. И, чтобы отказаться от плывущей в руки халявы, нужно обладать поистине какими-то, сверхчеловеческими и, как понимаю, не свойственными обычным людям, качествами.
— А это мы удачно зашли! — Захлопывая крышку багажника, в который быстренько уместил снедь и выпивку, подытожил донельзя довольный Василий. И, выражая полное одобрение моим, недавно искренне осуждаемым действиям, хлопнул меня по плечу. — А ты ничего, млдашОй! Толк будет!
— На Охотскую? — Слегка поморщившись от такого панибратсва, вместо ответа спросил я.
— А куда же ещё! — Иронично хмыкнул Позняков. И, задумчиво пробормотал. — Надеюсь, у нашего фигуранта домашнего телефона нету. А то ведь, этот Каримов, тот ещё жук. Своего и предупредить может!
— Да, вряд ли, Викеньтьевич! — Беспечно махрул рукой жизнерадостный Василий. — Да и, ушлый мужик наш замдиректора. И вряд ли захочет быть замешанным в пособничестве подозреваемому в умышленном убийстве.
— Что ж, хочется верить. — Подбадривая самого себя, пробормотал Позняков.
И, заведя двигатель, тронул верного жигулёнка с места.
К дому, вызвавшего у меня смутные подозрения швейцара, мы подъехали минут через десять. Благо, жил тот относительно неподалёку, и занимал квартиру в стандартной панельной пятиэтажке. Прозванных в народе Хрущёвками.
— Посидите пока, я в прокуратуру позвоню. — Хмуро буркнул Позняков, вылезая из машины. И, обернувшись, посоветовал. — Ну, или разомнитесь пока. По опыту знаю, что на подобных местах хлюпиков не держат. Так что, сами понимаете, при задержании всякое может быть.
— Викеньтьевич, ты так уверен, что непременно до ареста дойдёт? — Хохотнул всё ещё не верящий в мои дедуктивные таланты Василий.
— Кто знает, кто знает… — Бросив какой-то странный и, я бы даже сказал, изучающий взгляд на меня, пробормотал майор и направился к ближайшему телефону-автомату.
—
«Третий». — Устало подумал я.
Но, так как какого-нибудь внятного объяснения дать, как вы понимаете, не мог, просто пожал плечами.
— Сам не знаю. — Высказал, в общем-то, чистую правду я. — Просто, в нужный момент, словно что-то торкает в голову.
— Попросили подождать. — Информировал Анатолий Викеньтьевич. И, недовольно покрутив головой, пожаловался. — Сказали, чтобы ни в коем случае не занимались самодеятельностью и, без из представителя с ордером, даже не думали творить самоуправство.
— Опять раскрытое нами дело заберут. — Горестно вздохнул Василий. И, довольно эмоционально выразил своё отношение к ещё одним «смежниками». — Суки ёбанные!
— Но-но, капитан! — Моментально пресёк нелицеприятные высказывания в адрес работников прокуратуры, Позняков. — Одно дело делаем!
— Дело-то одно! — В сердцах сплюнул на газон Василий. И, тыкая Анатолия Викеньтьевича в очевидные факты, бескомпромиссно подвёл черту. — Только вот, плюшки-то — у всех разные!
— Ты, главное, при посторонних, таких крамольных мыслей не высказывай. — Благоразумно посоветовал Позняков. И, обрисовывая нерадостную перспективу, предстазал. — А то ведь, с таким отношением к товарищам, не быть тебе майором!
— Тьфу на тебя, Викеньтьич. — Изобразил шутливую обиду Василий. — Тут и так, вертишься — вся жопа в мыле! А эти норовят припереться на всё готовенькое…
— Уже! — Хохотнул я.
— Что? — Сразу не понял, занятый личными переживаниями Василий.
— Припёрлись уже! — В голос заржал я. И, совсем некультурно указывая пальцем на въезжающую во двор чёрную Волгу, ехидно подначил. — Ну что, может, в глаза мироедам всё выскажешь?
— Да, иди ты! — Не остался в долгу капитан.
И, как и положено справному служаке, нацепил на морду лица сосредоточенное и благопристойное выражение.
— Что тут у нас? — Сухо кивнув, деловито поинтересовался всё тот же представитель славного карающего органа, что курировал совместное мероприятие в прошлый раз. И, окинув нас требовательно-проникновенным взглядом, строго уточнил. — Надеюсь, доказательная база достаточна?
«Хуяссэ, блядь»! — От такой деловитости у меня разом отняло мову.
И, в самом деле! Тут, ё-маё, словно сапёр по тонкому льду, бля… А этот… Припёрся, понимаешь… Держиморда!
— Мы уверены, что неопровержимые доказательства есть в квартире подозреваемого. — Дипломатично спас ситуацию Анатолий Викеньтевич.
А я мысленно поразился его, поистине железной выдержке. Ведь, как ни крути, а ничего, кроме моих смутных догадок в нашем активе не имелось. Но, видимо, не один десяток лет играя в подковёрные игры, Позняков точно знал, как нужно вести себя с представителями вышестоящих инстанций. И, вот честное слово, не мне его осуждать.