Младший научный сотрудник
Шрифт:
Мы было повернулись к бане, но народ очередной раз возбуждённо загалдел — это вторая ступень отвалилась.
— Через пару минут на орбиту выйдет, — сказал Аскольд, и на такой фразе этот бесконечный день всё-таки завершился.
А утром мы ещё поимели длительный разговор с девочками насчёт вчерашнего — я держался, как мог, и сумел почти ничего им не сказать. На работу мы, как и договаривались, поехали на ток… да это оказалось и несложным, сегодня всех туда загнали.
Фома появился уже ближе к обеду, нашёл меня в одном из амбаров, я грузил остатки ячменя в мешок, который держал Аскольд.
— Пошли, -сказал мне Фома, — Пугачёв ждёт.
— Может, я тоже с ним? — спросил Аскольд, но я его остановил.
— Хватит тебе предыдущего общения с председателем, здесь подожди.
И мы направились в правление — Пугачёв сидел там один в своём кабине, в больших роговых очках и просматривал какую-то лохматую конторскую книгу.
— Привёл, Степан Анатольич, — с порога сказал ему Фома.
— Вижу, — буркнул тот, — ты вот что, ты погуляй, а мы пообщаемся с товарищем.
Фома молча вышел, а Пугачёв продолжил:
— А я ведь помню тебя — ты приходил вместе с этим… как его… которого нечистая сила попутала…
— Аскольдом его зовут, — уточнил я, — точно, я с ним был.
— Ты думаешь, мы тут все сидим в своей деревне тёмные и забитые? — перешёл к делу Пугачёв, — да знаю я всё про вашего Аскольда, и кто у него дед, и где мать с отцом работают…
— Отец в отставке у него, — сказал зачем-то я, — так что только мать работает…
— Ну это неважно, — он отложил в сторону свой гроссбух, — короче так — срок десять дней, фронт работ — три километра возле Полосатого. Где брать асфальт и щебёнку, расскажет Фома. Оплата в конце, когда работы примем.
— А аванс? — перешёл на деловые рельсы я, — асфальтовый завод в кредит наверно ничего не отгрузит.
— Отгрузит, — уверенно осадил меня он, — там всё схвачено. Где ты, говоришь, дороги клал?
— В Байкальске в 80-м и в Нерюнгри в 81-м, — быстро вспомнил я своё вранье, — по пять километров и там, и там, — и для пущей наглядности зачем-то добавил, — в Байкальске я просто в бригаде был разнорабочим, а в Нерюнгри уже бригадирил, шесть бойцов в подчинении имел. А что там насчёт оплаты?
— Бригадиру три тыщи, — строго посмотрел на меня Пугачёв, — остальным по полторы, не больше троих чтоб в бригаде было. Это грязными, так что минус подоходный и бездетность.
— Годится, — уверенно отвечал я, — когда приступать?
— Прямо сейчас — бери, кого ты там приметил, и вперёд, в Полосатое. Да, а что там с армянами случилось, что они так резко сорвались — не знаешь?
— Знаю, Степан Анатольич, — честно признался я, — нечистая сила их попутала…
— Что-то многовато нечистой силы в моём колхозе развелось за последнее время… ладно, иди работай, — буркнул он, но тут же добавил своё размышление вслух, — святого отца что ли выписать из Белужского? Чтоб он тут чистку провёл…
Я ничего на это сказать уже не сумел, а просто вернулся в свой амбар — там рядом с Аскольдом стоял Али-Баба и что-то говорил ему.
— Аааа, Камак пришёл, — увидел он меня, — можешь ничего не говорить, я уже в курсе — бери ещё двоих и проваливай в Полосатое.
— Пал Палыч, — с трудом припомнил я его ФИО, — насчёт претензий Васи Синего я тоже договорился.
— И как же ты договорился? — заинтересовался тот, видимо в курсе он был не по полному спектру наших тем.
— А нет больше никаких претензий у него к нам — нулевой вариант случился, мы ему ничего не должны, а он нам.
— Ну спасибо, — пожал мне руку Али-Баба, — если что, обращайся — помогу.
Мы с Аскольдом отошли в сторонку, и я начал руководство процессами:
— У нас щас два вопроса, кого ещё в нашу бригаду взять, чтоб не промахнуться, это раз, и на чём ездить будем, это два… пешком, я так понимаю, мы много не находим.
— Взять в бригаду, я думаю, — отвечал Аскольд, — надо Пашу и Лёвку, оба они физически крепкие, оба проверенные, я с ними в прошлый год здесь работал, никаких косяков не заметил.
— Принимается, — ответил я, — если они согласятся, конечно.
— За такие-то бабки да не согласятся, — усмехнулся Аскольд, — а сколько, кстати, там тебе председатель пообещал?
— Членам бригады по полторы тыщи, бригадиру две, — на всякий случай уменьшил я свою долю, — минус подоходный.
— И минус 40 процентов Васе, — добавил он, — всё равно неплохо за две недели-то. Теперь про транспорт — вон за тем амбаром стоит ЗИЛок-самосвал, на нём будем возить асфальт со щебёнкой, на нём же и по своим делам ездить будем. Права у меня есть, могу рулить. А каток на дороге стоит, рядом с Полосатым, ключи вот, — и он вытащил из кармана связку ключей.
— У меня тоже есть права, так что можем меняться. Ты давай иди и вентилируй вопросы с Пашей и Лёвой, а я пока по асфальто-щебеночным делам сгоняю.
– ---
Со щебёнкой всё уладилось почти мгновенно — карьер, где вырабатывали известняк и тут же дробили его до нужного размера, стоял буквально в пяти километрах от нашей дороги. Я заскочил туда, чтобы чисто наладить контакты, но уехал с полным кузовом щебня.
А вот асфальтовые дела решились с некоторым скрипом, пришлось побегать по административному зданию, а потом и между грохочущими механизмами, где смешивались песок, камешки и битум. Битых два часа у меня ушло на согласование — договорились, что с завтрашнего дня будем брать по два самосвала, один до обеда, другой после.
Вернулся к своим баранам уже к обеду — Паша-киноман и Лёва-бадминтонист уже были подготовлены и ждали моих распоряжений.
— Значит так, бойцы, — начал я свою программную речь, — нам выпала высокая миссия по благоустройству дорожной сети колхоза «Заветы Ильича». Три километра от Полосатого до Макарьева надо отремонтировать за десять дней, оплата сдельная, по окончании работ.
— А сколько нам заплатят-то? — сразу обозначил шкурный интерес Паша.
— По 750 примерно, — я сразу вычел налоги и долю крыши, чтобы не разводить лишних дискуссий. — Пойдёт?