Младший научный сотрудник
Шрифт:
Я вздохнул и начал отвечать с конца:
— На Камчатке очень непростая ситуация с телефонизацией — сами посудите, больше трёх тысяч километров до Транссибирской магистрали, где эта связь имеется. Отсюда и до Москвы чтобы дозвониться, надо много сил приложить, что уж говорить про Вашингтон. А что касается консула… тот же самый ответ — поймите, что Камчатка это как бы государство в государстве, это как необитаемый остров посреди Тихого океана…
— Необитаемый? — зацепился за это слово сенатор.
— Ну не совсем необитаемый, но обжитый очень слабо, — поправился я. — Но живут тут люди как бы сами по себе и ни на кого извне не рассчитывают… так что консул если и прибудет, то через пару дней, не раньше.
— Ну хотя бы радио можно послушать? — снизил тон сенатор, — про телевидение я уж заикаться не буду, но Голос Америки должен здесь приниматься.
— Минуту, господин сенатор, — ответил я, — я сейчас провентилирую этот вопрос.
И я вышел в коридор, где сотрудник ГБ с волчьим взором уже приготовил мне приёмник Океан:
— Держи, парень — и хоть обслушайтесь там этих голосов.
Я молча взял Океан и вернулся к сенатору.
— Вот, — сказал я, — господин Макдональд, портативный радиоприёмник, на коротких волнах тут должен ловиться Голос Америки… кстати, вы к основателям сети закусочных Макдональдс не имеете отношения?
— Нет, — коротко бросил он, — ни малейшего. Макдональд это такая же распространённая фамилия в Штатах, как у вас Кузнецов. На что тут надо нажимать?
Я показал, а потом перещёлкнул боковой переключатель на КВ1 и сам же покрутил настройку частот — Голос Америки поймать не удалось, но Немецкая волна услышалась довольно отчётливо.
— Хир ист ди Дойче вейле аус дер Бундес Републик Дойчланд, — сообщило нам радио, а потом разжевало для непонятливых, — Говорит радиостанция Немецкая волна из Кельна. Передаём выпуск последних известий.
— Я переведу, — сказал я Макдональду, — на английском что-то ничего не ловится.
И я начал переводить на родной макдональдсовский язык:
— Президент Соединенных Штатов Рональд Рейган осудил варварскую акцию советских властей, сбивших пассажирский лайнер Корейских авиалиний над Сахалином. В своей речи в Белом доме он назвал СССР «империей зла». Особенное возмущение вызывает тот факт, что среди пассажиров значился сенатор от штата Джорджия Ларри Макдональд…
Колхоз «Заветы Ильича», кино, вино и домино
А к нашему месту работы до вечера ещё и Фома подходил — сам Вася видимо считал, что это ниже его достоинства, послал своего заместителя.
— Здорово, зёма, — поприветствовал меня он, — отойдём в сторонку.
Я прислонил лопату к катку и двинулся вслед за ним.
— С армянами всё в цвет вышло, — начал он с похвалы, — это ты чётко сделал.
— Я старался, — промямлил я, не совсем понимая темы разговора.
— А вот насчёт домового, который Казбек курит, — продолжил он, — ты косячок упорол…
— И какой же косяк я упорол? — так же вяло поинтересовался я, начиная понимать куда он клонит.
— Надо было сразу всё нам рассказать — тогда и забот у тебя меньше было бы.
— Так пропал же этот домовой вместе со своим Казбеком, с концами пропал — нету больше у меня забот на этом направлении.
— Ты что-то ещё знаешь, — жёстко посмотрел он мне в лицо, — давай выкладывай.
— Не имею права, — отчеканил я, — дал слово офицера.
— Какой из тебя офицер? — ухмыльнулся Фома.
— Обычный, — ответил я, — старший лейтенант ВМФ, в запасе правда.
— Ладно, проехали, — буркнул Фома, — мы потом с председателем обсудим все эти дела. А к тебе ещё вот какое дело — надо дорожку к дому Васи устроить, там десять метров от трассы, их и заасфальтируй.
— Это ж дополнительных полдня, — сразу произвёл нужные вычисления в голове я, — и лишний самосвал асфальта. Пять процентов с вашей доли скостишь если, тогда сделаем.
— Лады, я передам Васе, — и он без прощаний ушёл по направлению к Макарьеву.
— Чего это он? — спросил меня Аскольд, когда я вернулся к своей лопате.
— Проверял, как идут процессы, — буркнул я, — вроде остался доволен. И еще дополнительно придётся наверно тропинку к васиному дому сделать.
Про дисконт в 5% я уж не стал распространяться — оставим эту сумму в виде лишней финансовой подушки, если что-то пойдёт не так… Аскольд съел информацию и новых вопросов не задал, а Паша с Лёвой так и совсем не заинтересовались визитом.
А вечером мы с Ольгой выдвинулись к местному дому культуры, он в центральной усадьбе располагался наискосок от правления. Представлял он из себя длинный барак, побеленный сизой какой-то побелкой, вход у него посередине был, там же и кассы, направо кинозал, заодно исполнявший обязанности зала торжественно-отчётно-перевыборных собраний, а налево не очень понятно куда двери вели.
— О, 25 копеек на любой ряд, — обрадовался я такому эконом-ценнику, — куда брать будем?
— Только не на последний, — попросила Оля, — ну и на первые ряды не надо… в серединку куда-нибудь.
Взял билеты на десятый ряд, потом прикупили по знаменитому советскому пломбиру за 19 копеек в мятых стаканчиках. Пока ел, что-то не проникся сакральностью сего артефакта… ну мороженое, ну холодное, ну сладкое, а вкус примерно такой же, как и в 21 веке у какого-нибудь Талосто или Нестле. Народу очень немного собралось, видимо София Ротару с Андреем Макаревичем не слишком сильно волновали умы сельских граждан.
— А тебе-то как Ротару, — чисто, чтобы поддержать разговор, спросил я у Оли, — нравится?