Младший пилот

— Смотри… — сказал Кид и взмахнул рукой.

«С-снэк! С-снэк!» — зазвенел воздух, и их осыпало каменными осколками.

— Ну,

— Да. Лучше некуда, — хмуро согласился Даниил.

— Мы везучие. — Кид похлопал ладонью по каменистому гребню выемки, в которой они прятались. — Тут они к нам не подберутся.

— Местечко надежное. Но сидеть и ждать у моря погоды противно, — сказал Даниил.

Кид пожал плечами:

— Пока не взойдет Красное Солнце, они не уйдут. Уж поверь мне!

— Сколько осталось до восхода?

— Часа два… Пальни-ка разок. Но поосторожней, не высовывайся.

Даниил приподнялся, повел коротким стволом тайдера наугад в темноту, под скалами и нажал спуск. Слепящая белая вспышка на миг затмила призрачное сияние крохотного Фиолетового Солнца.

— Вот так! — ободрил Кид. — Теперь минутки три можно поболтать. Потом я пальну… Скажи, Даниил, за что вас списали с «Бора»?

— Никто меня не списывал.

— Выходит, Перро наврал? Непонятно, он же при тебе говорил…

— А я подтвердил?

— Н-нет. Но и не отрицал.

— Не привык подводить товарища.

— Ага! Вот оно в чем дело, — догадался Кид. — Это его одного списали. Да?

— Откуда ты взял? Все гораздо проще. У «Бора» закапризничал реактор, и капитан привел звездолет на Пятую межзвездную.

— Ту, что у созвездия Центавра? — перебил Кид.

— Она самая. От вас рукой подать.

— Ну, это положим!

— Неужели далеко? — удивился Даниил.

— По мне — так да. Но у вас, звездолетчиков, на все свои мерки. Что дальше?

— На корабле во время ремонта реактора нашему брату пилоту делать нечего. Вот мы и попросились сюда посмотреть на добычу энория. Ну и помочь, если понадобится. Когда звездолет наладят, он по пути зайдет за нами.

— Болтун твой Перро! — неодобрительно буркнул Кид.

— Да нет, не очень, — сказал Даниил. — Просто любит разыграть. А ты поддался.

— Какой уж есть, да не свистун.

— Напрасно так думаешь. Перро надежный товарищ и дело знает отлично. Чуть не любую машину… — Даниил запнулся.

— Намек на модулятор? — прищурился Кид.

— Нет. Так, вообще…

— Чего там — вообще! — прервал Кид. — Сам знаю — моя вина. Он предупредил правильно. Я не послушал его, вот самоход и подвел. Но понимаешь!.. — Он энергично рубанул ладонью. — Понимаешь, мог же он сказать попросту, без подковырок! Мог или нет?

— Мог! Конечно, мог, но у каждого своя манера говорить, — улыбнулся Даниил и оживленно начал: — Я помню, однажды Перро… Ой!

Забывшись, Даниил резко подвинулся.

— Ногу больно? — участливо осведомился Кид.

— Есть… немного.

— Потерпи. Кость, цела — ручаюсь. Заживет. Тебе еще повезло — попало на излете. Эх, кабы не это, мы бы запросто ушли… — вздохнул Кид огорченно и пояснил: — На дальних дистанциях они не слишком ловки.

— Ты видел их вблизи?

— Больше чем надо. Да и ты увидишь.

— Если успею.

— Скоро прилетит «Бор»?

— Да. Вчера пришла радиограмма.

— Жаль…

— Почему?

— Ты пришелся мне по душе. Не то что пустомеля Перро. И вообще я тебя давно знаю. Понаслышке, конечно, — улыбнулся он на удивленный взгляд Даниила. — Счастливый ты! Тебе правда всего девятнадцать?

— Скоро будет двадцать.

— Здорово! — восхитился Кид. — Девятнадцать лет, и уже младший пилот такой махины, как «Бор»… — Он вздохнул. — Мне двадцать два, а я только старший патрульный.

— Твоя работа потрудней нашей.

— Просто мы попали неудачно. — Кид махнул рукой. — Сначала сломался самоход… потом ты, — неуклюже пошутил он. — А так наше дело несложное: не зевай и держи тайдер наготове. Только и работы!

— Однако снэки убили двоих.

— Сами виноваты. Тут закон: при Фиолетовом Солнце из жилья без самохода или патруля ни шагу, а они пошли. Ну и вот…

— Дрянное место ваша Фисба.

— Зато энория хоть отбавляй. Ах, тварь! — Кид с неуловимой быстротой повел стволом и нажал спуск. — Готово! — небрежно, но с горделивой ноткой бросил он. — Вон лежит. Видишь?

— На кого он похож? На крокодила?

— Крокодил по сравнению с этой пакостью безобидный птенчик, — ухмыльнулся Кид и, переменив позу, как ни в чем не бывало продолжал прерванный разговор: — Ты, выходит, потомственный звездолетчик?

— Откуда ты узнал?

— Я бывал в Москве. Там в Аллее гуманистов стоит бюст Даниила Ивы. На постаменте написано про полет «Эльфы» и про твоего отца.

— Он есть, и его почти нет, — сказал Даниил. — Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь.

— Ты извини…

— Ты не сказал ничего плохого. Так сложились обстоятельства. И все.

Они помолчали, потом Кид осторожно осведомился:

— Вы давно виделись?

— С тех пор как его назначили капитаном Спасателей, всего один раз. Отец прилетел перед самым выпуском из лицея. Был у нас на вечере. А потом прошел месяц, и я отправился в этот рейс. К Веге, на двадцать лет. Я вернусь, а он может уйти. И тоже в дальний… Спасатель себе не принадлежит.

— А знаешь, я тоже поступал в астролицей, да не поступил. — Кид захотел переменить тему разговора.

— Отчего?

— Эйнштейн подвел, — подмигнул Кид.

— Вот как! — слабо улыбнулся Даниил. — Чем же это?

— Своей теорией. Понимаешь, я уже прошел все испытания. Сдал экзамены, и неплохо сдал. Казалось, бояться нечего. Но на заключительной беседе мне задали вопрос: «Теория относительности». Само собой, рассказал, написал формулы и прочее. Чего бы еще надо? Так нет же! Один из членов комиссии говорит: «А ну, быстро! Эффект разновременья на звездолете и Земле? В десяти фразах, популярно».