MMIX - Год Быка
Шрифт:
Ситуацию могут прояснить два документа 1924 года, регламентирующих проведение в СССР такого рода сеансов. Открытый циркуляр Главреперткома №1606 от 15.07.24 требовал, чтобы на каждой афише было указано, что секреты опытов будут раскрыты, а в течение каждого сеанса или по его окончании чётко и популярно было разъяснено аудитории об отсутствии в опытах и предсказаниях сверхъестественных сил. Другой, секретный циркуляр ОГПУ от 04.08.24 за подписью Г.Ягоды предписывал местным органам строго следить за выполнением этих условий. Получается, сама затея с организацией «сеанса черной магии» подразумевала незримое присутствие
В этой связи немного иначе воспринимается особое беспокойство конферансье Бенгальского, а затем и Семплеярова о непременном разоблачении фокусов. Выходит, что целью Воланда и компании было не только выяснить, насколько изменились внутренне москвичи, но и бросить вызов всесильным органам, спровоцировать их на вмешательство в ситуацию, слежку за нехорошей квартирой, последующую облаву и погоню со стрельбой. Это несколько смещает акценты в отношениях двух сил, контролирующих ситуацию в зрелищном секторе столицы.
Кроме того, оказывается куда более обоснованными и систематическими довольно жёсткие наказания, которым подвергаются на сеансе в Варьете Бенгальский и Семплеяров. Получается, что они наказаны не за праздное любопытство и глупую настойчивость, мешающую зрителям насладиться фокусами, а за попытку выйти из повиновения высшим силам и сохранить лояльность земным службам, почитаемым ими за «высшие силы». В этом случае прегрешения Бенгальского с Семплеяровым окажутся в одном ряду с причиной наказания Варенухи, а равно барона Майгеля, и Берлиоза, и даже Лиходеева, у которого в 7 главе «мысли побежали уже по двойному рельсовому пути, но, как всегда бывает во время катастрофы, в одну сторону и вообще черт знает куда».
Нужно заметить, что в отличие от сатирических образов советских писателей и бюрократов, образы «силовиков» и отлаженной машины тайного сыска выведены в Романе, хотя и иронично, но не без комплиментарности. Подчёркнут общий пиетет москвичей к «органам», сочетающий уверенность в их всеведении и всемогуществе с искренним желанием содействовать. При этом Автор относится к этому гражданскому порыву с пониманием и лишь намекает, что такая лояльность земной власти идёт во вред лишь тем, кто сопричастен более высоким идеальным сферам, и должен подчиниться иной власти «не от мира сего».
Булгаков использует ещё один художественный приём для сопоставления чекистского и демонического слоёв Романа. Этот приём – обращение повествователя, сопровождающего Воланда и его свиту по московским улицам, к содержанию чекистских сводок, которые как-то становятся ему известны. Это высшее по отношению к спецслужбам ведение говорит о причастности самого повествователя к свите Воланда. Кроме того этим приёмом подчёркивается бессилие обычно всеведущих органов по отношению к этой шайке. И в самом деле – в том, что касается художественного или научного творчества, которое управляется идеальными сущностями и творческим духом, чекистские методы не имеют силы, не смогут удержать в рамках фантазию художника или повлиять на выводы учёного. Земной власти подвластны лишь тела, материальная оболочка, а не духовная жизнь. А вот творческий дух, наоборот, направляет движения земных властей, играя ими как простыми фишками.
Таким образом, в чекистском слое содержания Романа мы также обнаружили противопоставление материалистического и духовного, Египта и Израиля. При этом мировоззрение, признающее силу духовных сущностей, явно превозмогает материалистов с их методами тотального внешнего контроля над обществом. И опять же, что важно, представляющие духовный мир силы намеренно отдалены Автором от церковных канонов. Хотя при этом Воланд не противопоставляется Иешуа, о чём ещё пойдёт речь в дальнейшем.
Игровым противостоянием и безусловным преимуществом духовных сил над боевым отрядом материалистической партии отношение Автора к чекистам не исчерпывается. Заметим, что в отличие от ранних редакций название спецслужбы в Романе не упоминается, как анонимны и все сотрудники. Позиция Автора не исчерпывается ОГПУ или другой службой той или иной страны и эпохи. Вневременное отношение подтверждает параллелизм сюжетных линий в Москве и Ершалаиме, где тоже действует тайная служба.
Сравнение службы Афрания с ОГПУ – едва ли не самое любимое общее место у либеральных комментаторов Романа. Вот как хитроумно и цинично Пилат инструктирует главу своей спецслужбы: «– Ах так, так, так, так. – Тут прокуратор умолк, оглянулся, нет ли кого на балконе, и потом сказал тихо: – Так вот в чём дело – я получил сегодня сведения о том, что его зарежут сегодня ночью». Из этого, разумеется, делается вывод, что Булгаков плохо относился и к советской власти, и к её вождю, и к чекистам. Хотя лично у меня есть другие сведения, что Булгаков относился ко всем людям так же, как Иешуа, – ровно и с живым интересом, хотя и горько страдал от их несовершенства.
Однако проследим дальше за мыслью прокуратора вслед за вопросом Афрания:
– Осмелюсь спросить, от кого же эти сведения?
– Позвольте мне пока этого не говорить, тем более что они случайны, темны и недостоверны. Но я обязан предвидеть всё. Такова моя должность, а пуще всего я обязан верить своему предчувствию, ибо никогда оно ещё меня не обманывало. Сведения же заключаются в том, что кто-то из тайных друзей Га-Ноцри, возмущенный чудовищным предательством этого менялы, сговаривается со своими сообщниками убить его сегодня ночью, а деньги, полученные за предательство, подбросить первосвященнику с запиской: «Возвращаю проклятые деньги!»
Ах, какой коварный сатрап и тиран этот Пилат! И как это мастер сделал такого жестокого властителя главным героем своего романа?! Иешуа говорил ему что? Что все люди добрые. А Пилат с Афранием что? Они так и не вняли толстовской проповеди Иешуа, воздав злом за зло Иуде из Кириафа. Именно так комментируют этот эпизод интеллигентные булгаковеды. Но позвольте, если слова Пилата о предвидении смерти Иуды – это главная причина его смерти, как тогда прокомментировать вот этот отрывок из первой части «романа в романе»?
«Первым заговорил арестант:
– Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль».
То есть тёмные сведения о грозящей Иуде смерти прокуратор получил из вполне определённого источника – от Иешуа Га-Ноцри, которого наши комментаторы не спешат обвинить в соучастии. А почему? Только из предвзято хорошего отношения к интеллигентному Иешуа и негативного отношения к спецслужбам?