MMIX - Год Быка
Шрифт:
Наверное, кому-то покажется, что мы слишком удалились от обсуждения Романа и перешли к богословию. Но это сам Булгаков провёл параллель Иуды и Алоизия, назвал того другом мастера и подтолкнул нас к вопросу о любимом ученике. Это Булгаков вложил в уста Иешуа и Пилата двойное предвидение смерти Иуды. Может быть, нужно было уйти от этих вопросов, оставить их на усмотрение церковных схоластов? Но тогда мы не узнали бы о подлинной роли Иуды в Мистерии рождения христианства, и о необходимости тёмной, разрушительной, сатанинской стороны этой Мистерии.
Напомню ответ Воланда Левию в 29 главе: «Не будешь ли ты так добр подумать
Разве нежелание признать необходимость теневой стороны Мистерии рождения христианства не столь же глупо? Да, тогда придётся признать роль сатаны – духа разрушения, попытаться понять революционную природу этого духа и его божественный источник. Ответить, наконец, на вопрос: «Так кто же ты?». А есть и другие интересные вопросы в Романе, до которых ещё нужно докопаться. Например, почему мастер заслужил покой, а не свет? Разве сможем мы на него ответить, уклонившись от рассмотрения вопроса о тени? В том числе на примере Иуды как вечной тени Иисуса.
Ну вот, пожалуй, теперь можно закрыть ершалаимские главы, и с добытыми в них смыслами по-новому взглянуть на московскую часть Романа. Добро пожаловать снова на Патриаршие!
18. О временах
Итак, мы, похоже, обнаружили и даже частично разгадали две загадки, спрятанных под блестящей поверхностью условного исторического романа. При взгляде с авторской позиции, сквозь кристалл «романа в романе» этот тайник оказался совсем прозрачным.
В чистой воде мы обнаружили два сокровища. Первое открытие – «евангелие от Воланда» не подменяет и не отрицает канонические евангелия, а дополняет их, раскрывая необходимую теневую часть Мистерии рождения христианства. Поэтому в этой сатанинской, разрушительной части Евангелия суду и расправе над Иудой уделяется не меньше внимания, чем суду и казни Иешуа. Второе открытие: сюжет «романа в романе» имеет ещё один смысловой слой – идею повторения Страстей Христовых в историческом сюжете ХХ века, связанном с судьбой России и русского народа. Именно этот скрытый слой воздействует на современного читателя как эстетика мистерии.
Но может быть это мы такие умные, а сам Булгаков не понимал, что ему диктовал творческий дух из глубин коллективного бессознательного? Чтобы не было сомнений, Автор расставил в тексте достаточно ясные знаки. Например, такой: «двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи». Самая ранняя дата, к которой все исследователи относят казнь Иисуса, – это 29 год. Если учесть ещё привязку рождения Иисуса к смерти Ирода Великого в 4 г. до н.э., то число 27 выглядит нелепо. Некоторые комментаторы на этом основании утверждают даже, что Иешуа – не Иисус, никакого Иисуса не было, а М.А.Булгаков вообще солидарен с М.А.Берлиозом. Боюсь только, что это ироническая ловушка Автора, позволяющая кое-кому задекларировать ненужность такого излишества, как голова.
Однако если мы признали, что великий роман является притчей, то должно работать главное правило толкования: Если в словах притчи есть житейский смысл, то можно искать тайный смысл, но если в притче встречается бессмыслица, преткновение, тогда тайный смысл искать нужно! Поэтому всякий раз, когда Булгакова обвиняют в забывчивости, путанице, небрежности, нужно насторожиться и внимательно присмотреться к видимой нелепице. А не является ли эта «ошибка» тайным знаком?
Например, есть сведения, что Пилат был вовсе не пятым, а шестым прокуратором, точнее даже – префектом. Но Булгакову очень хотелось, чтобы он был пятым. Чуть позже мы посвятим главу тайной символике чисел, связанных с картами Таро и древнееврейским алфавитом, которую Булгаков совершенно точно знал и использовал. Так вот число пять имеет смысл «тайное знание». Автор оставил знак, чтобы мы не просто читали художественный текст, а искали в нём скрытый смысл. Последуем этому общему указанию, и попытаемся найти смысл в указании возраста Иешуа – около 27 лет. Ни к историческому, ни к мифологическому Иисусу это указание не относится. Но кто ещё связан в Романе с образом Иешуа? Очевидно, мастер – 38-летний автор «романа». Но в Романе нет указаний на события, когда мастеру было 27 лет. Однако есть ещё один автор – сам Булгаков, и о нём известно, что 27 лет ему исполнилось в 1918 году.
Никаких иных биографий нам к этому тайному знаку «лет 27» привязать не удастся. Поэтому остаётся полагать, что Автор каким-то образом связывает начало сюжета «романа в романе» с 1918 годом. Но это не что иное, как первый год Великой Русской революции. И наша гипотеза о том, что герои «романа в романе» олицетворяют коллективные образы больших сообществ – творцов русской революции, получает новую опору и подтверждение из рук самого Автора.
А как насчёт совпадения сюжета мировой истории XX века, внешнего контекста русской революции? Нет ли ещё тайных указаний, кроме совпадения деталей взаимоотношений глобальных сил? На мой взгляд, таковые тоже имеются, но не внутри исторического романа, а во внешнем контексте вокруг его автора. Немецкое имя Алоизий у вас ни с кем не ассоциируется? А фамилия Могарыч не кажется странной? Какая мысль возникает при спотыкании об это слово? Верно: а не отчество ли это? Отчество «Алоизович» у меня ассоциируется лишь с одним персонажем – фюрером Третьего Рейха. В таком случае имя Алоизий может указывать на Второй Рейх, кайзеровскую Германию. После дружбы с нею, закончившейся бедой, в 1918 году Россия оказалась объектом глобальной политики, де факто – подсудимой на Версальском конгрессе, где роль прокуратора играли США.
Обратим внимание ещё на эпизод одного дня из жизни пятого прокуратора Иудеи, прежде чем отложить в сторону исторический «роман» о нём: «…в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел... Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора».
Достаточно сопоставить эту формулу Пилата с биографией придумавшего его мастера, чтобы обнаружить ещё одну связь между ершалаимскими и московскими главами Романа. Только параллель будет не столь прямой, как казалось бы. Идея вечного повторения одного и того же сюжета мистерии рождения нового духовного знания оказывается не столь дурной бесконечностью, как видится в поучении Берлиоза Бездомному. Сюжет московских глав в части судьбы мастера – это не повторение пройденного, а реализация несбывшегося, воплощение мечты тирана Пилата быть всегда рядом с гением Иешуа. Но исторический закон вечного повторения сюжета отменить нельзя, поэтому мастер должен сначала выйти из своего подполья, преданный лучшим другом, затем попасть под следствие, спастись от суда, но взамен оказаться в элитной загородной лечебнице для душевнобольных. Именно в этом состоит формула Пилата, сбывшаяся на московских страницах Романа.