Мне нечего сказать
Шрифт:
Видимо, она так сильно перенервничала из-за встречи с матерью, которую, можно сказать, увидит впервые в жизни, что руки намокли ещё до того, как Скарлетт коснулась звонка. Влажные ладони вспотели сильнее, на лбу пробились капли пота, а по бедрам потекла неприятная холодная капля, взявшаяся непонятно откуда. Пока Скарлетт пыталась побороть волнение, охранник с территории дома не спеша подошел к калитке и открыл её, не спрашивая у гостьи ни имени, ни цели визита.
— Миссис Скарлетт Браун? — спросил лысый охранник, одетый в костюм какого-то заурядного телохранителя. Ему не хватало специального наушника, какие показывают в фильмах, где телохранители охраняют первое лицо государства, переговариваясь по маленькому устройству, а так
— Вы меня знаете? — заглядывая в черные, глубоко посаженные глаза телохранителя, спросила она.
Он посмотрел с толикой удивления и некого безразличия, словно гостья была ему знакома, но не настолько, чтобы отвечать на её глупые вопросы, походящие на странную проверку.
— Мисс Харрис сообщила, что вы прибудете, — сказал он безразличным тоном. — Она ожидает вас у бассейна. Идемте, миссис Браун, я вас сопровожу.
Скарлетт вошла на территорию дома, увидела ту самую белоснежную статую древнегреческой богини красоты, обратила внимание на лицевой фасад главного здания, у входа которого были два черных льва, стоящих на задних лапах и удерживающих на передних лапах крышу балкона. Дом и прилегающий участок был построен в полностью готическом стиле и Скарлетт, оказавшись тут впервые, после аварии, почему-то подозревала что-то об этом еще до того, как попала на территорию. Она не смотрела фотографии здания, не вглядывалась на бассейн и корт за домом и не обращала внимания на статую, которая стоит здесь уже десять лет. Она словно знала все это заранее, потому что в памяти мелькали фрагменты прошлого, которое происходило с ней до комы, до той злополучной аварии, наградившей амнезией. Было в этом месте что-то очень родное, словно Скарлетт прожила здесь много лет. Она просто не может вспомнить ничего из того, что с ней случалось в этом месте. И это вызывало у неё некую злость, которая начинала беспокоить сильнее амнезии.
Каждый человек, сталкиваясь с провалами в памяти, начинает злиться на самого себя из-за того, что вспомнил или осознал нечто важное в самый последний момент. Это может случиться с совершенно любым человеком, даже тем, кто не терял память, не страдал амнезией. Ведь можно собраться на работу, взять документы, поцеловать любимую жену и уже спуститься вниз, а потом неожиданно вспомнить про ключи от автомобиля, оставленные где-нибудь на кухне. Можно собраться в отпуск, собрать по чемоданам одежду, снарядиться по полной программе, предвкушая минуты наслаждения, когда катаешься на водных лыжах, отдыхая где-нибудь на Багамах, но, добравшись до аэропорта понять, что клятый билет и паспорт остались в другой сумке, а подлый самолет свалил без тебя. Это вызывает беспомощность, злобу, ненависть к самому себе. У Скарлетт, потерявшей память, ощущения собственной беспомощности возросли многократно, доставляя не самые приятные ощущения, когда на логичные вопросы в голове просто не находится подходящего ответа — его там нет. Вот и приходится жить, не имея представления, как это делается, играть в игру, не зная правил, существовать в теле человека, личности, о которой ничего не знаешь и вовсе не понимаешь, куда стремиться и к чему готовиться. Каково это жить и испытывать беспомощность, живя в собственном теле, состоя в браке с прекрасной женщиной и враждуя с матерью, о которой не можешь вспомнить? Добравшись до дома семьи Харрис, Скарлетт хотела получить ответы на все вопросы, разрывающие голову на мелкие осколки стекла и зудящие в подкорке, не давая никакого представления о самом смысле жизни. Она не собиралась уезжать, пока не получит ответа на главный и самый важный вопрос: «Как дальше жить?».
Читая новый роман Ребекки Крейг «Тайные желания наших сердец», Виктория лежала на лежанке, пряталась от солнца под зонтом, испытывая прохладу от воды в идеально чистом бассейне, находящимся всего в одном шаге от неё. Так
Скарлетт сразу приметила прохладный напиток, раньше названия романа, на обложке которого красовалась полуголая женщина, сидящая на высоком стуле. А Виктория, пребывающая в приподнятом настроении, была точно такой, какой она её представляла.
Молодая брюнетка лежала в белом купальнике, не стыдясь ни красивой груди, ни двух шрамов — в области правого плеча и горизонтальной полосе на животе, прямо под пупком. Её черные волосы скрывались в тени. Кажется, они были собраны в пучок, но Скарлетт все же разглядела, что несколько непослушных прядей выбились из прически, и ласкают шею девушки, повинуясь дыханию легкого горячего ветра.
— Мисс Харрис, к вам гостья, — сообщил телохранитель семьи.
— Спасибо, Олег, — перелистнула страницу Виктория. — Оставь нас, пожалуйста.
— Да, конечно, — кивнул телохранитель. — Мне сообщить миссис Харрис о приезде гостьи, когда она прибудет?
— Было бы неплохо, — улыбнулась Вика.
Оценив в последний раз бедра молодой хозяйки, телохранитель поспешил удалиться от бассейна, скрывшись за углом дома. Виктория ещё несколько секунд держала в руках книгу, внимательно вчитываясь в написанный сюжет, но нашла в себе силы и оторвалась от романа, чтобы посмотреть на девушку, с которой разговаривала по телефону всего час назад.
— Ты Скарлетт? — спросила она. — Не возражаешь, если мы перейдем на «ты»?
— Я не возражаю, — ответила Скарлетт. — Тебя зовут Вика?
— Все верно. Присядешь?
— Я бы постояла.
Виктория сверкнула улыбкой.
— В России любят говорить, что в ногах правды нет, — сообщила она. — Но настаивать не буду. Может быть, хочешь выпить?
Виктория показалась вежливым, добрым, порядочным человеком, преисполненным только положительными эмоциями и качествами. В общем, то была девушка, не обделенная ни внешними данными, ни красотой, ни деньгами, полученными столь неожиданно, что такой шанс выпадает один раз из ста тысяч. И благосостояние не испортили Викторию, наоборот подчеркнули в ней самые положительные качества.
— Не откажусь, — улыбнулась Скарлетт.
Используя секундную паузу, Виктория вытащила из-под лежанки мини холодильник с пластмассовыми стаканчиками со смузи, с холодными алюминиевыми банками колы и парочкой бутылок холодного пива. Скарлетт воспользовалась предложением, взяла из холодильника банку колы и села под зонтик, спрятавшись от напекающего солнца.
— Из нашего короткого разговора по телефону, я успела понять, что ты потеряла память, — задумалась Вика. — Может, объяснишь, почему ты решила, что Джейн твоя мама?
— Это будет непросто…. — Скарлетт открыла банку колы, которую, видимо, взболтали. Весь напиток хлынул фонтаном ей в лицо, перепачкав волосы и одежду.
Слегка удивившись, Вика захихикала.
— Что ж, времени у нас достаточно, — сказала она.
Скарлетт зыркнула недовольным взглядом, покосилась на Вику и тяжело вздохнула, чувствуя, как холодная кола стекается по волосам за шиворот футболки.
— Найдётся чистое полотенце? — прорычала она.
По душам
Вика предложила гостье пройти в дом, бросить липкую одежду в стирку и принять душ, чтобы отмыть волосы, слипшиеся и испачканные в коле. Поднявшись на второй этаж, девушки прошли в спальню расположенную прямо около лестницы, где, как поняла Скарлетт, проживает Виктория. Сразу с порога чувствовался дух любви, секса и страсти, переполнивший просторную комнату, в которой, похоже, этой ночью было горячо. Об этом свидетельствовал тягучий приятный аромат спермы, разбросанное постельное бельё, мужские носки под кроватью, лежащие рядом с пиалой, в которой были использованные презервативы.