Мнемозина, или Алиби троеженца
Шрифт:
Во сне она никогда не занимается онанизмом, отчего выглядит так очаровательно, как сказка, нарисованная на картинке..
Правда, иногда во сне она стонет, беспокоя меня своей генитальной эрекцией, но бывает это, слава Богу, так редко, что я все чаще не сплю, любуясь как спит Мнемозинка.
Глава 7. Любопытство из безумного верчения
Все действительно, оказалось очень просто, как пробормотала во сне Мнемозинка.
Идея кругосветного
– А я вроде и не помню, чтобы я пила, – зевала за столом Мнемозинка.
– Ах, дочка, какая же ты у нас шутница, – заулыбалась Елизавета Петровна, ее вчерашнее, подозрительное и одновременно язвительное отношение ко мне совершенно испарилось.
– Да, уж, дочка, ты уж постарайся все вспомнить! – поддержал жену Леонид Осипович.
– И чего вы ко мне пристали, я спать хочу! – снова зевнула Мнемозинка.
– Это у тебя от недосыпания, – вздохнула теща и, взяв Мнемозинку за руку, повела ее в спальню.
– Совсем, прямо, как ребенок стала, – с улыбкой оглянулась теща на меня, и закрыла за собой дверь в гостиную.
– Конечно, Герман, два месяца на одном и том же корабле, наверное, скучно будет, зато мы весь мир увидим, – зашептал тесть, когда мы остались одни.
– Ну, почему же скучно, – улыбнулся я, хитро поглядывая на тестя, – теплоход очень большой, там есть и бассейн, и кинозал, и множество ресторанов, баров, это считай, как небольшой город.
– А что, и проститутки там тоже есть? – заметно оживился тесть.
– Конечно, есть! Для тебя, дорогой тесть, у меня все есть! – засмеялся я, смело хлопая Леонида Осиповича по плечу рукой в резиновой перчатке.
– Тише, Герман, а то жена услышит, – взмолился тесть, – а как же их там можно распознать-то?
– Да, они сами кому угодно будут на шею вешаться! А потом там вся обслуга-прислуга этим занимается, это у них как дополнительный источник дохода! Но презервативы, Леонид Осипович, обязательно захватите, сейчас в мире всякой заразы, сам знаешь, сколько!
– Уж об этом, Герман, можешь не беспокоиться! – сразу повеселел тесть.
– И зачем я это ему говорю, – задумался я, – неужели только для того, чтобы сойти за своего, и побыстрее их отправить в эту чертову кругосветку?!
– А Мнемозинку-то не спаивай, все-таки дитя родное! – вдруг всхлипнул Леонид Осипович, а что это ты в перчатках резиновых?!
– Это я от аллегрии лечусь, – шепнул, покраснев я.
– Бедный Герман, такой молодой, и уже весь больной, – всхлипнул Леонид Осипович.
– Да, ничего страшного, скоро пройдет, – еще больше смутился я.
– И все-равно ты очень бедный, – продолжал всхлипывать Леонид Осипович.
Только сейчас я обратил внимание, что он уже где-то наклюкался.
– А денежку-то ты мне еще подбрось, – сквозь слезы нахально улыбнулся тесть.
– На проституток, что ли?! – усмехнулся я.
– Ну, Герман, ну, я же просил тебя потише, зачем это моей жене знать?! – опять перешел на шепот Леонид Осипович.
– Ладно, – вздохнул я, и протянул ему пачку евро, – этого хватит?!
– Сейчас, подожди, – оживился Леонид Осипович и со всей осторожностью стал пересчитывать деньги, тут же рассовывая их по карманам, а несколько купюр он умудрился даже засунуть себе в носки.
– Экий вы, Леонид Осипович, предусмотрительный! – удивился я.
– Да, Герман, жизнь научила меня очень многому! – заулыбался Леонид Осипович.
– А что это ты такой сегодня радостный-то? – вошла в гостиную Елизавета Петровна и начала с подозрительной гримасой внюхиваться в окружающий воздух.
– Что, уже выпил?! – она склонила голову над покорно раскрывшим свой рот Леонидом Осиповичем.
– Ну, так и есть, – усмехнулась она, – эх, Лёня, у тебя же сердце больное! О чем ты только думаешь?
– Так я ничего, я не с Германом, а с утра чуть-чуть бальзамчику «Рижского» выпил, – виновато улыбнулся тесть.
– Знаю я твое чуть-чуть! Хоть бы вы, Герман, как-нибудь на него повлияли! – обеспокоено вздохнула Елизавета Петровна. – Хотя может, вы тоже любитель?
– Да, нет, меня к этому как-то не влечет, – я рассеянно взглянул на них и подумал: «Неужели они скоро все-таки уберутся отсюда?!»
– Когда же мы, Герман, отъезжаем? – спросила теща.
– Завтра, я уже звонил! – я немного приврал, хотя Владик уже сегодня должен был приобрести билеты на завтрашний рейс!
– А что так быстро-то?! – удивилась Елизавета Петровна.
– Следующее турне только через полгода будет, – опять соврал я.
Ненависть с презрением лишали меня всякого стыда, поэтому вралось легко и свободно.
– Эх, дорогая, я всю жизнь об этом мечтал! – сжал в своих лицемерных объятиях Елизавету Петровну Леонид Осипович. – Герман такой молодец, и так о нас с тобой заботится!
– Вот это-то мне и не нравится! – задумчиво поглядела на меня Елизавета Петровна. – Неспроста все это, Осипыч, ой, неспроста!
Опять ее дурацкое подозрение! Еще немного, и она выведет меня из себя!
– Лизка, ну, ты неисправима! – засмеялся Леонид Осипович, подмигивая мне левым глазом. – Она, Герман, там, на севере привыкла от скуки из себя детектива разыгрывать!
Из любой мухи слона сделает! А кто чего потеряет – любую мелочь отыщет!
Боже, и чего они все болтают, неужели они все еще не понимают, что я от них устал! Время идет, а я все никак не дождусь их отъезда!