Мнимая невеста
Шрифт:
Микеле надул губы, и Аликс приготовилась услышать его протест. Но он взял себя в руки и, демонстративно заломив пальцы, притворно послушным голосом сказал:
— Хорошо. Давайте посмотрим слайды и пораньше ляжем спать.
Тут снова вмешалась синьора Париджи, в голосе ее на этот раз звучало сомнение:
— Ну что ж, Леоне, если уж ему действительно так хочется прогуляться с Аликс, то, быть может…
Но Леоне ничего не ответил.
Аликс заметила, что и Микеле и Венеция прекрасно понимают, кто главный в доме, однако когда Венеция объявила о собственных планах на вечер, они
— А я собираюсь потанцевать сегодня в клубе «Дель Лаго», — сообщила она. — С Джиральдо, если это кого-то интересует.
— С Джиральдо Торре? — переспросила ее тетя и, глядя на Леоне, попросила за племянницу: — Можно ей?
— Да. Только пусть он заедет за ней, а потом проводит домой.
— Да уж, конечно, проводит. Ведь он меня не в магазине подцепил и не в баре, — вскинув подбородок, гордо проговорила Венеция и посмотрела на часы. — Он будет с минуты на минуту. Ага, вот и его машина. — Она поднялась из-за стола и предложила Аликс: — Пойдем, познакомишься с Джиральдо. Это наш сосед. Бестолковый парень, но иногда бывает нужен.
Они вышли в холл, где Аликс представили скромному голубоглазому молодому человеку с телячьим взглядом.
Венеция сразу же начала задираться:
— Привет, Джиральдо. Ты знаешь, что опоздал?
Они уехали, а остальные перешли на террасу, где пили кофе и смотрели телевизор, потом синьора Париджи, сказав, что устала, поднялась. Поцеловав Аликс, она проговорила:
— Завтра поболтаем. — И, обращаясь к Микеле, прибавила: — Сынок, может, зайдешь ко мне ненадолго? Ведь я тебя никогда подолгу не задерживаю.
— Конечно, зайду, мама.
Она ушла, Микеле выкурил еще одну сигарету и, извинившись перед Аликс, последовал за матерью.
Леоне выключил телевизор и подошел к стеклянной двери.
— Микеле еще не показывал вам наш парк? Не хотите прогуляться, пока не стемнело? — предложил он.
Аликс согласилась:
— С удовольствием. Пока что я видела его только из окна своей спальни.
Он оглядел ее с головы до ног:
— Может, накинете что-нибудь?
— Нет, сейчас не холодно. Знаете, этим-то и отличаются английские и итальянские вечера — здесь тепло и после захода солнца.
Леоне щелкнул выключателем.
— Подсветка для фонтана, — пояснил он.
И действительно, придя с ним в дальний угол парка, Аликс не могла сдержать восхищенного возгласа при виде радужных каскадов, изогнутыми дугами струящихся по каменному ложу и теряющихся в сумрачной тени деревьев. Их причудливые, ненарочитые формы резко контрастировали с четкой пропорциональностью и геометрической точностью разбитых вокруг дома лужаек.
— Мы нарочно не убираем отсюда ежевику и дикую поросль. Пусть растут, как им вздумается, — проговорил Леоне, указывая на украшенную орнаментом каменную скамью чуть поодаль от фонтана. — Присядьте, если не боитесь простудиться.
Некоторое время он молчал, предоставляя Аликс насладиться тишиной и чарующим зрелищем струящейся воды, потом, как она и ожидала, нарушил наконец эту иллюзию умиротворенности.
— Ну что ж, все это очень мило, однако нам надо обсудить сложившуюся ситуацию. Прежде всего, мне хотелось бы узнать о вас чуть
Гордость не позволила Аликс сказать правду, и она ответила:
— Боюсь, это испортит сложившееся у вас обо мне впечатление.
— Ну хорошо. В конце концов, не важно, где вы познакомились. Ведь мне уже известно, что ваш отец не был банкиром, что вы вынуждены зарабатывать себе на жизнь и что, по вашим же словам, занимаете другую ступень на социальной лестнице, нежели семейство Париджи. Так что в общем-то можете смело рассказывать и остальное.
— Мы встретились в кафе возле моста Гарибальди.
— Вы позволили Микеле познакомиться с вами на улице?
— Да.
Леоне опустил глаза, и Аликс вспомнились слова Венеции: «Ведь он подцепил меня не в магазине и не в баре».
— И как же это случилось? — поинтересовался Леоне.
— Он был довольно… настойчив, а я была одна.
— Проведя год в Италии, вы так и не научились отбиваться от назойливых приставаний? И даже не обзавелись друзьями?
— Я неоднократно видела Микеле в этом кафе, куда часто сама заходила перекусить, поэтому не сочла для себя предосудительным, если он угостит меня мороженым. А со сверстниками не знакомилась, потому что все время находилась с папой — он был болен. Так что в Риме у меня совсем нет друзей, так только — несколько знакомых.
— Понятно. Значит, будем считать, что вы познакомились в Английском клубе. А теперь давайте подумаем, что еще из, так сказать, театрального реквизита понадобится вам для вашей роли. Вы ездите верхом? Водите машину? Плаваете?
— Только плаваю.
— Где?
— В Риме. В бассейне «Лидо».
— Понятно. Вместе с туристами. Я могу сделать вас членом клуба «Дель Лаго». Здесь на озере. Люди собираются там по самым разным интересам — поплавать, потанцевать, посидеть в баре, а по выходным там бывает шоу. Если мачеха согласится, мы могли бы поехать туда в воскресенье вечером. Думаю, ей будет приятно представить вас кое-кому из тех, кто особенно охотно чесал языки в связи с недавним позором Микеле. А еще мне интересно узнать, как вы намерены соответствовать их с Венецией представлениям о том, как должна одеваться и проводить свое время дочь банкира? Например, где вы делаете прическу? Уж этот-то вопрос Венеция не преминет вам задать.
Аликс смущенно провела рукой по волосам:
— Я ухаживаю за волосами сама, а подстричь длину захожу куда придется.
— Понятно. Но думаю, в интересах нового имиджа вы могли бы изменить эту привычку. К тому же вам не удастся избежать этих извечных женских расспросов и придется болтать с Венецией о тряпках.
— Вы требуете невозможного! — возмутилась Аликс. — Вы хотите, чтобы я притворялась той, кем никогда не была! Я не должна говорить, что познакомилась с Микеле в кафе, что посещаю бассейн для туристов, прическу должна делать непременно у самого Росси и никогда в жизни не покупать платья в обыкновенных магазинах! Но почему?! Зачем эта ложь и расчет? Почему вы не можете принять меня такой, какая я есть? Зачем устраивать весь этот маскарад? Только для того, чтобы мать Микеле поверила в наш роман?