Мнимая невеста

Эрбор Джейн

— Вы с Микеле сами затеяли этот, как вы говорите, маскарад, и теперь вам придется продолжать в том же духе, иначе мачеха может заподозрить неладное. А ей сейчас просто необходимо верить. Верить в вас и в Микеле. Есть и другая причина. Дело в том, что Венеция склонна оценивать людей не по тому, что они собой представляют, а по тому, что имеют, и мне бы не хотелось, чтобы она относилась к вам покровительственно. Ну как, убедили вас мои аргументы?

— Да, — нехотя согласилась Аликс.

— Вот и хорошо. Надеюсь, мне удастся помочь

вам войти в роль и сыграть ее убедительно. Теперь давайте поговорим о другом. Насколько я понимаю, у вас есть родственники. Кажется, тетя в Англии? Она, наверное, ждет от вас новостей?

Микеле оказался прав — этот человек действительно склонен предусматривать все.

— Нет. Во всяком случае, она не удивится, если от меня долго не будет вестей, — объяснила Аликс. — Тетя Урсула — бывшая учительница, она намного старше папы и перед Пасхой вышла на пенсию. Много лет она копила деньги на кругосветный круиз и как раз на прошлой неделе отправилась на три месяца в путешествие на теплоходе. Ей известно, что мне пришлось съехать с нашей старой квартиры и что у меня сейчас нет постоянного адреса, поэтому до возвращения в Англию будет писать мне до востребования. Мы решили, что мне, наверное, не нужно писать ей в порты захода лайнера.

— А какой из них будет первым? Вы могли бы отправить туда телеграмму или письмо и дать этот адрес.

— Нет, не надо. Как я объясню, что делаю здесь?

— Вовсе не обязательно посвящать ее в подробности. Впрочем, как хотите. Только учтите: я не знаю, когда все это закончится. Через месяц, два или через полгода. Наше соглашение продлится до тех пор, пока его цель не увенчается успехом… Или поражением. Так что, быть может, лучше сразу сообщить тете, где вы находитесь?

— Нет!

— Вы можете сказать, что гостите у друзей.

— Нет, я не буду врать.

Леоне пожал плечами и поднялся:

— Как знаете. Только мне бы не хотелось, чтобы вы относились к своему пребыванию здесь как к чему-то дурному.

Он пошел по зеленой лужайке, окружавшей фонтан. Аликс хотела последовать за ним, но передумала и обогнула фонтан с другой стороны.

Когда они встретились, Леоне сказал:

— Мы можем вернуться к дому другим путем. Хотите посмотреть наши дикие заросли? Только позвольте, я пойду первым и буду прокладывать дорогу.

Следуя за ним, Аликс осторожно перешагивала через сплетенные узловатые корни, наклонялась, чтобы пролезть под стелющимися колючими ветвями, и очень скоро поняла, что этот уголок парка станет ее любимым. Здесь можно посидеть на поваленном дереве или полежать на мягком ковре из сосновых игл и опавших листьев. Здесь можно скрыться от постороннего глаза и побыть в одиночестве…

Приподняв ветвь ежевики, Леоне предупредил:

— Осторожно, она колючая.

Аликс взяла ветку в руки.

— Надо же, сейчас только май, а она уже в цвету! — изумилась она. — В Англии в такое время еще и бутонов-то нет, а здесь вовсю цветет. Впрочем, что

же удивительного? В прошлом году уже в начале августа я собирала спелую ежевику на развалинах Помпеи.

— И здесь сможете собирать. Смотрите, сколько ее. Только, кажется, для вас подобная перспектива звучит как угроза? «Неужели я буду еще здесь, когда созреет эта его ежевика? Неужели все еще буду изображать перепелку в сетке? Да если б я знала, ни за что не согласилась бы!»Ну признайтесь, ведь так вы подумали?

Аликс покраснела, радуясь, что этого не видно в темноте.

— Что значит «перепелку в сетке»? Я что-то не понимаю, — уходя от ответа, поинтересовалась она.

— Ваша задача — удерживать Микеле дома. Пусть он ухаживает за вами на глазах у матери. А насчет перепелки в сетке, это, пожалуй, слишком жестоко. Вы ведь знаете, перепелки ценятся гурманами и альпийские крестьяне ловят их в силки. Поймав несколько самок, они ждут, когда те своими криками привлекут в расставленные западни побольше самцов. Может, и у вас, англичан, есть такое выражение?

— «Приманка для диких уток». Малозавидная роль, — сухо ответила Аликс, отводя ветку ежевики в сторону, но ее изогнутый конец зацепился за платье, распрямился и хлестнул Аликс по щеке, расцарапав ее от ноздри до подбородка.

Аликс вскрикнула от боли, Леоне подскочил к ней:

— Что случилось?

— Ничего страшного, просто ветка ежевики.

— Дайте-ка я посмотрю. — С неожиданной для него мягкостью он отстранил руку Аликс и щелкнул зажигалкой, чтобы осветить больное место. — Довольно глубокая царапина. Я же предупреждал вас, что она колючая.

Он взял Аликс за подбородок, достал из кармана платок и приложил к кровоточащему месту. Промокнув кровь, он показал испачканный платок Аликс, и в этот момент послышались приближающиеся шаги.

На тропинке показался Микеле и, увидев их, сказал:

— Вот оно что! Я оставляю моего любезного братца со своей дамой смотреть телевизор и что же вижу по возвращении? Оказывается, даже не спросив меня, он пригласил ее прогуляться, и вот теперь я должен гадать, что означают эти нежности…

Леоне оборвал его на полуслове:

— Перестань паясничать! Я хотел показать Аликс парк и…

— Вот как? Между прочим, для англичан парки с мягкой шелковистой травой много что значат, — дерзко сказал Микеле и добавил: — Конечно же, я не имел в виду вас.

Не обращая внимания на колкости, Леоне невозмутимо продолжал:

— Но Аликс зацепилась за ветку ежевики и оцарапала себе лицо.

— Дайте-ка взглянуть. — Микеле подошел поближе. — Да, бедняжка! Впрочем, от этого есть чудотворное средство. — Проведя несколько раз пальцами по царапине, он изобразил воздушный поцелуй и взял Аликс под руку. — Ну вот видишь, уже лучше. А тебе, Леоне, не стоит вмешиваться — пусть артисты играют свои роли. Так что теперь? Ночь только начинается. Куда пойдем?