Шрифт:
Надежда проснулась от тишины. Ничего не было – ни стука вагонных колес по рельсам, ни свиста ветра за окном, ни скрипа двери в тамбур. Купе было последним, народ все время ходил туда-сюда, а дверь противно скрипела. Надежда на проблемы со сном никогда не жаловалась – если вставать двадцать лет подряд в половине седьмого, ни о какой бессоннице не может быть и речи, проблема в таком случае одна – услышать мучительный звон будильника и заставить себя спустить ноги с кровати, дальше они сами понесут тело в ванную, а руки на автопилоте включат душ, а уж после душа, если повезет, подключится голова.
И засыпала она всегда мгновенно, только голову
Муж только посмеивался и утверждал, что Надежду не то что пушкой, а и «катюшей» не разбудишь. А бывший одноклассник Гошка Сосновский, который, промаявшись в зачуханной лаборатории младшим научным сотрудником лет пятнадцать, нашел себя и увлекся психологией и изучением человеческого мозга, сказал, что Надежда – творческая личность, у нее огромный потенциал и себя она не реализовала. Надежда тогда только хмыкнула и пожала плечами – дело было на вечеринке по случаю очередного приезда Гошки из Штатов, он здорово надрался в кругу школьных друзей и лез целоваться ко всем дамам без разбору. Надежду, впрочем, он всегда уважал, это все признавали.
Надежда с Гошкой тогда спорить не стала, потому что вполне довольна была своей работой.
Однако все меняется со временем, и институт, где Надежда Николаевна Лебедева трудилась инженером, выражаясь современным, не слишком литературным языком, накрылся медным тазом. То есть этим самым тазом накрылась Надеждина должность. А также с ней вместе погорельцами оказались еще примерно человек пятьсот. А может, и больше, потому что многие не стали ждать сокращения и ушли сами, как только подвернулся какой-то вариант.
Нельзя сказать, что Надежда сильно по этому поводу расстроилась, а муж уж просто неприлично обрадовался, что его любимая жена будет теперь дома заниматься собой и хозяйством.
Муж у Надежды был второй, общих детей у них не было, и так сложилось, что внуки от этих необщих детей жили со своими родителями очень далеко. Надежда с мужем воспитывали кота. То есть это только так говорится, на самом деле рыжий разбойник воспитывал их. Мужа он полностью подчинил, Надежда по врожденному упрямству пыталась сопротивляться и не давать коту окончательно обнаглеть. Война с котом шла с переменным успехом. Наедине с собой Надежда признавалась, что кот все-таки побеждает.
В общем, все шло прекрасно, если не считать того, что, оставшись без работы, Надежда слегка заскучала. Не то чтобы ей нечего было делать, но голова, привыкшая все же за столько лет думать, явно требовала пищи для размышлений. За неимением лучшего Надежда читала детективы, но обычно определяла убийцу странице этак на двадцать шестой. А уж о криминальных сериалах и говорить нечего, там все прозрачно с самого начала.
И вот тогда-то и начались у нее перебои со сном. Надежда стала просыпаться ночью, плохо спала на новом месте, в поездах и в гостиницах. Муж снова посмеивался – он считал, что это от слишком спокойной жизни. Соседка, вредная старуха Антонина Васильевна, говорила, округляя глаза и растягивая слова: «Во-озрасст…» Сама Надежда считала, что это от того, что встает она теперь не в половине седьмого, а немножко позже. Не будем уточнять, насколько позже. Если дать себе волю… но нет, взять себя в руки, для того чтобы встать не позже девяти, она еще способна.
Что касается возраста, то соседка, конечно, старуха противная и говорит что думает, когда ее об этом совсем не просят,
Казалось бы, совсем неплохая цифра 5! В свое время мама, глядя в Надин дневник, где красовались гордые пятерки, чередуясь изредка со скромными четверками, радовалась и хвалила свою прилежную дочь. Но вот когда к этой цифре сзади приписывают огромный наглый ноль… такое не радует. Но следует смириться с неизбежным.
Надежда не одобряла женщин, которые в погоне за уходящей молодостью теряют чувство меры. Не говоря о пластических операциях, они переправляют год рождения в документах, резко порывают отношения с друзьями детства, чтобы никто не проговорился об их возрасте. Нет, разумеется, совершенно ни к чему выставлять напоказ седые волосы и морщины, но идти под нож пластического хирурга без веской причины не стоит. Надежда очень хорошо запомнила слова своего стоматолога – милой приятной дамы.
«В молодости я начинала ассистентом у пластического хирурга, – говорила она, – и скажу вам, Надя, откровенно. Если бы женщины знали, как происходит операция по подтяжке лица, в каком виде больная находится… Это страшнее, чем самый страшный фильм ужасов! Я, во всяком случае, никогда на такое не пойду…»
Надежда тогда только недоуменно пожала плечами и сказала, что в клинику не собирается, ей бы с зубами разобраться. Тоже проблема недешевая.
О противной цифре с нулем на конце она старалась не думать. В конце концов, не она первая, не она последняя, еще никому не удалось остановить время. Тем более что все подруги у нее такие же, а на миру, как известно, и смерть красна.
Вот как раз сейчас она едет с юбилея институтской подруги Ленки Соловьевой.
Ленкина бабушка была учительницей начальных классов и решила сделать из ребенка вундеркинда, подготовив Ленку к школе с пяти лет. С пяти, конечно, не взяли, несмотря на бабушкины просьбы, РОНО уперлось. Бабушка интриговала целый год и всем надоела, дойдя едва ли не до Министерства образования. Зачем ей это было нужно, никто не понимал. Ладно бы еще Ленка была мальчиком, тогда лишний год перед армией не помешал бы. Или вымахала бы раньше времени коломенской верстой. Но Ленка была крошечной пичугой, этакая Дюймовочка с портфелем. Бабушка просто тешила свои педагогические амбиции.
Родители же Ленкины работали и не вникали в данный вопрос, полагая, что бабушка – педагог со стажем, она уж как-нибудь с единственной внучкой управится на начальном этапе.
В результате Ленка везде была младше всех на год, а то и полтора. И наконец, подошло и ее время.
После перестройки Ленкин муж подался в бизнес, заработал какие-то деньги на торговле компьютерами или еще какими деталями, Надежда этим вопросом не интересовалась. Потом стал строить, но не дома, а дороги и мосты в области. Фирма расширилась, и лет семь назад Ленка с мужем, оставив городскую квартиру детям, переехали в провинцию, в маленький городок Старый Остров, откуда муж Ленкин был родом. Так и для бизнеса удобнее, и места родные.
И вот Ленка позвонила и пригласила на юбилей.
– Надька, если ты не приедешь, я с тобой на всю жизнь рассорюсь! – орала она в трубку. – Разговаривать перестану и всю группу подговорю! Мы дом наконец отстроили, места много…
– Ладно-ладно, – сдалась Надежда Николаевна, – три дня я уж как-нибудь выкрою…
Муж любезно согласился ее отпустить, присовокупив, что проведет два выходных с приятелем на рыбалке, а за котом присмотрит все та же соседка Антонина Васильевна. Она хоть и была злой на язык, но к котам относилась очень хорошо, особенно к рыжим. Все устраивалось как нельзя лучше – на рыбалку муж Надежду никогда с собой не брал, да она и не очень стремилась.