Много шума вокруг волшебства
Шрифт:
Своим злобным рычанием они напомнили Синде волков, которые грозно оскаливают зубы и кружат друг возле друга, пока один из них не нападет или не скроется в лесу. Ей показалось, что ни тот, ни другой добровольно не уступит поле боя, если только она не разгонит их палкой…
Но вместо этого она изобразила улыбку и сделала жест в сторону лакея, который стоял за спиной графа.
– Думаю, лорд Лэнсдаун с удовольствием выпьет чаю. Если вы проводите его в гостиную, я позвоню и вызову горничную.
Ее появление было до того неожиданным
– Ты хочешь, чтобы виконт пришел в себя и стал свидетелем этой отвратительной сцены? Тебе не кажется, что он предпочел бы вообще не приходить в сознание? Идем. Ты уже давно ни крошки не съел. Это ты с голоду не в состоянии владеть собой.
– Провалиться мне на этом месте! – закричал граф. – Я не потерплю, чтобы мне приказывали… всякие проститутки.
Трев хотел кинуться на графа с кулаками, но Синда так дернула его назад, что он поразился ее силе.
– Ты не познакомил нас, дорогой. Откуда же графу знать, кто я такая?
Ниниан приглушенно засмеялась, но Синда хранила невозмутимое молчание, пока Трев знакомил их.
– Граф Лэнсдаун, леди Люсинда Малколм Пембрук, моя будущая жена, – сказал Трев.
Синда удивленно приподняла брови, но тут из дверей раздался возмущенный рев:
– Только через мой труп, подлый негодяй!
Ее отец! Синда в отчаянии закатила глаза и обменялась с Ниниан понимающими взглядами. Может, дать им в руки по шпаге и пусть себе сами разбираются?
Но вместо этого она только повелительно указала на дверь спальни и властным тоном своей матери приказала:
– Вон отсюда, уходите все прочь!
Глава 31
К удивлению Тревельяна, по приказу облаченной в розовое платье белокурой феи властный герцог Мейнуаринг и взбешенный граф Лэнсдаун послушно покинули комнату больного. А он-то боялся, что эта фея станет свидетельницей его безобразной ссоры с дедом! Да она в два счета с ними расправилась!
Увидев успокаивающий кивок маленькой женщины, ухаживающей за кузеном, Трев позволил Синде выпроводить его вслед за теми, кто был старше его, но ничуть не лучше. Благодаря знакомству с Синдой он уже знал, что английские аристократы такие же мужчины, как и он, только внешний лоск придает им внушительности.
– Принесите мужчинам чай, пожалуйста, – приказала Синда, заставляя слуг шевелиться. – И кофе.
Очевидно, уже весь дом был на ногах. Впрочем, время близилось к рассвету, и слугам все равно пора было вставать, но, на взгляд Трева, у них было чем заняться, вместо того чтобы торчать в холле и на лестнице. Слава Богу, они были растерянны, но не вооружены.
Вероятно, они еще не видели человека, который посмел бы так бесцеремонно распоряжаться в доме графа. И то, что это позволила себе изящная и благородная леди, видимо, вызывало у них недоверчивое изумление.
– Сюда, – сказал он, открывая дверь в гостиную, чтобы слугам не нужно было нести деда в нижнюю комнату для гостей.
Прошло двадцать лет, а гостиная нисколько не изменилась. Лакей поспешил разжечь огонь в камине, а камердинер помог графу добраться поближе к огню и усадил его в кресло. Герцог Мейнуаринг стал нервно расхаживать по поблекшему ковру, а Синда уселась на диване напротив графа. В этой мрачной комнате она казалась единственным светлым пятном, и Треву страшно хотелось занять место рядом с ней. С вызовом посмотрев на него, там уселся герцог.
Поэтому Трев остался стоять, облокотившись на каминную полку.
– Мейнуаринг, вы заявляете, что эта… чудная девица – ваша дочь? – с ворчливым недоверием проговорил граф.
– В этой комнате присутствует единственный чудак, и это вы сами, – кинулся было на защиту Трев, но замолчал, увидев неодобрительный взгляд Синды. А чего она от него ожидала? Он не потерпит, чтобы ее оскорбляли.
– Ваш внук прав, Лэнсдаун, – криво усмехнувшись, сказал герцог. – Хотя я предпочел бы, чтобы он соблюдал вежливость. Поскольку, кажется, в настоящий момент это выше сил и моей дочери, и вашего внука, давайте покажем им пример.
– Он мне не внук. Я не намерен его признавать и передавать ему свою собственность, – четко заявил граф, хотя и с большим трудом.
Синда предостерегающе взглянула на Трева, и тот прикусил язык. Она была опытна в вопросах светского обращения, за что он обязан ей поклониться, что он и сделал, низко склонившись перед ней в знак своего глубочайшего почтения. Но он воздержался от поклона ее отцу, чем вызвал у Синды улыбку. А что касается деда, то Трев настолько разительно отличался от этого грозного и самоуверенного аристократа, что не мог всерьез воспринимать все его выпады.
Время ослабило в нем жажду мести.
Вошел слуга с подносом, на котором были сервированы чай и кофе со свежим хлебом и фруктами. Вероятно, уже вся кухня гудит от разговоров, и к вечеру весь Лондон будет знать о ссоре деда с непризнанным внуком. Из-за его способности попадать во всякие неприятные переделки и склонности Синды вызывать в обществе скандалы скоро они станут известнее Робин Гуда и Мейд Мэриан. Впрочем, ему это было безразлично. С такой женой, как Синда, он уже не будет вызывать прежнюю настороженность.
Трев подождал, пока Синда нальет чай графу и отцу, потом взял яблоко. Он действительно отчаянно проголодался, а потому не мог себя сдерживать.
Пользуясь тем, что занятые едой граф и герцог не могли ей помешать, Синда вступила в бой.
– Сэр Тревельян сам заработал себе состояние и имя, поэтому не нуждается в ваших милостях, милорд, – язвительно сообщила она графу. – И ему не требуется твоего согласия, папа, чтобы жениться на мне, ему достаточно получить мое согласие. Но не думаю, что в данный момент я соглашусь на брак с ним.