Многобукаф. Книга для
Шрифт:
— Знаю, конечно. Я сам там был.
— В том лагере?! — удивилась Ядвига и тут же смутилась, поняв, какую чушь сморозила.
— Ты глупая, да? — поинтересовался Влад.
— Сам ты…
— Я про другого мальчика слышал, — вмешался Костик, улучив момент. — Он шел из школы, а к нему подходит старушка…
— Опять эти старухи! — поморщился Влад.
— … да. Подходит и говорит: «Мальчик, а мальчик? Ты знаешь, что твоя соседка ведьма?»
Ядвига вздрогнула и испуганно втянула воздух.
— «Возьми, говорит, этот платок, —
— Мама… — прошептала Ядвига, кусая костяшки пальцев.
— Мальчик взял платок, пришел домой, а соседка заходит к нему и говорит: «Мальчик, мальчик, твои родители сегодня придут поздно, меня просили с тобой посидеть. Подойди, я дам тебе конфетку». Мальчик подошел, а соседка как схватит его за волосы, а глаза у нее красные, и зубы торчат. А мальчик выхватил платок…
— Мааамааа! — закричала Ядвига и завыла в голос.
— Дурак ты, Костик! — хмуро бросил Влад, обнимая Ядвигу за плечи и пытаясь успокоить. — Разве можно при ней такое…
— Ты же знаешь, какая она впечатлительная, — добавил я.
— Мама… мамочка… — плакала Ядвига. — За что ее… мамочку мою…
— А ну, кто не спит?! — загрохотал в коридоре голос воспитательницы. — Марш по кроватям!
Крошка Ру соскочил с моего локтя и побежал к своей коробке, быстро перебирая зелеными пальчиками. Влад юркнул в свой гроб на колесиках, Костик подпрыгнул и повис на крюке, Ядвига последний раз тихо всхлипнула и забралась под шкаф. Я свернулся на подстилке и накрыл морду хвостом.
«В одном черном-черном лесу, — думал я про себя, — стоит черный-черный детский дом…»
Прометей. Стоит, прикованный к скале.
Летит орел, в когтях тащит завернутое в покрывало зеркало. Прометей мучительно стонет.
Орел устанавливает зеркало напротив Прометея, стукает по стеклу клювом; поверхность зеркала подергивается рябью и проявляется изображение. Прометей зажмуривается, но тут же открывает глаза, потому что не смотреть на дело рук своих не в силах.
Костры. Десятки костров, в несколько рядов, и на каждом — корчится заживо сжигаемая ведьма.
Горящие от брошенной спички леса.
Объятые пламенем автомобили.
Печи крематориев в концлагерях.
Раскаленные щипцы в руках палача.
Поля, затянутые пороховым дымом.
Костры из рукописей.
И многое, многое другое.
— Но есть же и светлые стороны! — в отчаянии возражает Прометей. — Огонь — это тепло, это свет, это горячая еда. Огонь это прогресс!
Орел не спеша заворачивает зеркало обратно в покрывало. Насмешливо каркает и улетает.
— Лучше бы ты мне печень выклевывал…
У короля с королевой родилась долгожданная дочь-принцесса.
Собирается народ. Всех рассаживают по местам; вдруг стражник с башни кричит: «Летят!!!»
Король бледнеет, королева падает в обморок. В зал влетают стайкой добрые феи. Устремляются к колыбели и начинают благословлять:
— Ты будешь самая-пресамая красивая!
— Ты будешь умная и рассудительная!
— Ты будешь милая и добрая!
и т. д.
Закончили благословлять; дверь распахивается и врывается злая колдунья.
— Что, уже?! Ууу, пропасть, опоздала!
Подходит к колыбели:
— Дуры! Идиотки! Что ж вы с ребенком-то сделали? Это ж теперь совсем другой ребенок! Вы ей всю жизнь переломали!
Король с королевой рыдают над колыбелью, в которой вместо их толстого вопливого-сопливого младенца лежит розовое, как пупс, голубоглазое дитя со светлыми локонами — умное, красивое, но совершенно постороннее.
— Принцесса должна была вырасти смазливой дурочкой, выйти замуж по любви, родить кучу наследников, жить долго, беззаботно и счастливо и умереть в глубокой старости, окруженная заботой и вниманием. А теперь что? Вся ее предстоящая жизнь будет чередой страданий по нереализованным возможностям и неутоленным потребностям. Ну ничего…
Ведьма на минуту задумалась, теребя бородавку на носу.
— Шестнадцать лет — достаточный возраст. Она будет уже вполне самостоятельной, но еще не сложившейся личностью. Так-так… Пусть принцесса уколет палец и умрет, чтобы воскреснуть через сто лет. За сто лет изменятся моральные установки и каноны красоты, а прогресс сведет на нет всё, что она к тому времени усвоит, и ей придется переучиваться. Да… пожалуй, это выход.
Король с королевой подняли на ведьму глаза, в которых слабо засветилась надежда.
— Ваша дочь проживет с вами 16 лет. А потом уколет палец веретеном… у вас в замке есть веретено?
— Нет. Но мы достанем!
— Хорошо. Принцесса уколет палец веретеном и умрет. Через сто лет ее воскресит поцелуем прекрасный принц.
— А вот и не умрет! — встряла самая последняя добрая фея, еще не успевшая произнести благословение. — Принцесса всего лишь уснет глубоким сном без сновидений! Что, съела?!
Ведьма благодушно пожала плечами.
— Ну, пусть так. Это уже технические тонкости.
Родился у короля с королевой долгожданный ребенок, они рады по уши, и т. д. и т. п.
Стражник с башни кричит: «Летят!!!» Все приходят в страшное волнение, начинают бегать, суетиться, закрывать двери и окна, король петушиным голосом вопит «не пущааать!»
— Да как же их не пущать, — отвечает стражник, — когда они…
В замочную скважину, в дымоход, в щели штор влетают роем добрые…
— … феи. — Убитым голосом заканчивает стражник.
Король бегает с мухобойкой, пугает фей, кричит «кыш, кыш!»; феи не обращают на него ни малейшего внимания. Они как трудолюбивые пчелки твердо намерены выполнить свою работу. Опускаются к колыбели и начинают: