Многоликий странник
Шрифт:
После его слов воцарилось молчание.
Фейли ворочался с боку на бок и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Хейзит успел даже придумать и отбросить еще более простое объяснение: наблюдатели с башен и из замка могли принять зарево пожара за предрассветные зарницы. Но для этого им пришлось бы перепутать восток с западом.
– Может, ты и прав, строитель, – послышался, наконец, глубокий вздох Фейли. – Надеюсь, что прав. Очень надеюсь. – Иначе, боюсь, мы зря преодолели весь это путь через лес. Похоже, я слишком долго не видел никого, кроме виггеров.
Он умолк, и скоро из-за
Наутро Хейзит пробудился с мыслью о том, стоит ли посвящать в их ночной разговор остальных спутников. Не успел он об этом подумать, как обнаружил, что проснулся вовсе не сам, а его разбудили: Фейли тряс его за плечо и что-то говорил.
– Нас зовут? – не понял Хейзит.
– Никто нас, к счастью, пока не зовет. Слишком рано. И дождь до сих пор не перестал. – Фейли отпустил его плечо и придвинулся поближе, чтобы их не услышали. – За ночь у меня возникла новая мысль, и я теперь не знаю, стоит ли вообще дожидаться, пока все проснуться.
– То есть?
– Похоже, нам лучше уносить отсюда ноги, причем даже не в сторону замка.
Хейзит окончательно проснулся и теперь смотрел на собеседника широко открытыми глазами.
– Вы в своем уме?!
– Погоди, строитель, не горячись. Послушай меня. – Фейли приложил палец к губам. Если бы Хейзит не помнил ту целесообразность, которой до сих пор были исполнены все его соображения и советы, он бы решил, что имеет дело с помешанным: глаза Фейли ввалились, лицо осунулось – все говорило о ночи, проведенной без сна. – Мне не дают покоя всего две вещи. Подумай сам. Во время штурма заставы ты хоть одним глазком видел, кто на нас нападал?
– Кажется, видел, – неуверенно ответил Хейзит.
– «Кажется» или видел? Думаю, что «кажется». Потому что я тоже никого не видел. И никто из нас не видел. Стреляли из-за стен. Странно?
– Не сказал бы. Если бы мы увидели шеважа, это означало бы нашу верную смерть. Просто нам удалось спастись быстрее, чем шеважа прорвались через стены.
– Я даже рад, что делюсь своими сомнениями с тобой первым. Ты всему умеешь найти подходящее объяснение. – Фейли скорчил улыбку. – А теперь сопоставь два факта: с одной стороны, мы не можем быть уверены в том, что на нас напали шеважа… – Он поднял руку, останавливая все возможные возражения. – А с другой, стрела, которую ты вытащил у меня из ноги, принадлежала кому?
– Шеважа.
– Разве? А мне почему-то кажется, что я помню, как Исли узнал по наконечнику стрелу вабонов. Или я опять ошибаюсь?
Нет, он не ошибался, Хейзит сам присутствовал при том разговоре. Теперь и ему сделалось не по себе. Но он не хотел так легко сдаваться.
– Если вы помните тот разговор, мы пришли к выводу, что шеважа просто-напросто используют наши стрелы. Исли даже пошутил, что впредь наши оружейники должны делать наконечники без зазубрин. Что скажете, плохое объяснение?
– Плохое. Очень плохое. – Фейли так нервничал, что не мог больше лежать и сел. – Оно было бы ничего, если бы не все остальные совпадения. Шеважа
– Последнее мы не можем утверждать наверняка, – попытался возразить Хейзит.
– Не можем? Да скоро мы вообще ничего не сможем, если будем сидеть здесь и ждать, чтобы нас разбудили да накормили вкусным завтраком.
– Вы считаете, это заговор?
Страшное слово само сорвалось с языка. Хейзит прикусил губу и огляделся: кроме них, все по-прежнему спали.
– Я этого не говорил. Но сейчас ты, боюсь, недалек от истины. Я предлагаю бежать отсюда.
– А потом?
– А потом скрываться до тех пор, пока мы ни убедимся в том, что наши подозрения не оправдались.
Предложенный план был привлекателен своей простотой.
Хейзит выглянул в дырку в стене. Серый рассвет. Дождь. Воины в мокрых плащах, чинно прохаживающиеся по рантам. Возле стены пасется несколько коней.
– Второй побег с заставы за последние несколько дней – не многовато ли? Да и не сбежишь отсюда так просто: ворота подняты, эльгяр на посту.
– И это говоришь мне ты, знаток тайных ходов?
Хейзит решительно сел, почесал обеими руками давно не мытую голову и встал на ноги.
– Если бежать, то всем.
– Не уверен. – Фейли прошелся между спящими. – Некоторым это может не понравиться, а кто-то начнет задавать слишком много глупых вопросов. Я бы оставил их в покое.
Исли заворочался. Во сне задел ногой брата, и тот открыл один заспанный глаз.
– Это кто же задает глупые вопросы? – в довершении всего поинтересовался бодрым голосом Фокдан, оставаясь лежать с закрытыми глазами.
Хейзит поймал сокрушенный взгляд Фейли и ответил пожиманием плеч. Они дождались, когда вся троица окончательно проснется, и в двух словах изложили ход своих мыслей.
– Я это предвидел, – сказал Мадлох.
– Чушь собачья, – открыл глаза Фокдан.
– А как же наши семьи? – спохватился Исли.
Последнее замечание заставило Хейзита снова посмотреть на Фейли. Он выпустил из виду, что в случае нового побега вернуться к матери и сестре получится нескоро.
– Именно поэтому я и не настаиваю на том, чтобы вы все следовали моему плану, – проговорил Фейли. – У каждого теперь должна быть своя дорога. Кто-то из вас слепо верит нашим правителям. Для кого-то важнее всего дом и родные. У меня семьи нет, а обитателям Вайла’туна я не верил отродясь. Поэтому предлагаю на этом и расстаться. Хейзит, у меня к тебе будет единственная просьба: если ты не собираешься прислушиваться к здравому смыслу и уйти вместе со мной, будь добр, помоги мне отыскать подземный ход. А если уйдут не все, тем лучше: Тулли не сразу спохватится, и у меня будет возможность выбраться на свободу.