Многомерная Плесень
Шрифт:
— Мне нравится твой оптимизм, — повел бровями Сократ, — но вспомни о том, что наслоение культуры и цивилизации весьма хрупко и неустойчиво. Что, если твои потомки, не дай теория вероятности, станут космическими Маугли?
— Такого, конечно, не стоит исключать, — прекратив ковыряться в геноме, согласилась я, — хотя даже если и станут, то ненадолго. Они же могут размножаться только с помощью техноматок.
— Ко всему прочему, возвратный гортанный нерв — это своего рода визитная карточка всех млекопитающих Старой Земли. Представь, твоих космических Маугли найдут еще более поздние версии человека,
— По другим признакам? — неуверенно предположила я.
— Возможно. Если их тоже не пофиксят. Но в первую очередь будут смотреть именно на этот нерв. Ты же понимаешь, что вероятность возникновения такого же у инопланетных гуманоидов близка к нулю?
— Ладно, ладно, — вздохнула я и отменила все действия по коррекции возвратного гортанного нерва, — оставим в покое визитную карточку землян.
— Кстати, про более поздние версии, — начал Сократ после паузы, — за все эти тысячелетия, которые наш космолет летит к Новой Земле, человечество должно было сделать нехилый такой скачок в научно-техническом прогрессе и, соответственно, изобрести намного более быстрые корабли. А версия Homo sapiens, вероятно, уже далеко не третья, а триста третья…
— К чему это ты? — не поняла я.
— Представь, прилетаем мы на Новую Землю, а там давно уже процветает цивилизация новейшей версии человека.
— Но дистанционный анализ не показал никаких признаков технологического развития, — возразила я.
— Значит, люди все-таки не изобрели намного более быстрые двигатели, — заключил Сократ. — И уж точно не научились телепортироваться на другие планеты.
— Хочешь сказать, землян постигла деградация? Частичное или полное вымирание? — нахмурилась я и, не дождавшись ответа, тут же возразила: — Да ну тебя, что, если двигатели пошустрее попросту невозможны? Или люди решили, что эта планета не так уж интересна?
— Учитывая тот факт, что еще во времена начала нашей одиссеи люди колонизировали много планет, полное вымирание маловероятно, — согласился Сократ.
— Но если на Новой Земле уже есть цивилизация самой актуальной версии землян, то это даже еще интереснее, чем инопланетяне, — мечтательно заметила я. — На будущее человечества я бы посмотрела.
— А что, если там первая версия Homo sapiens?
— Да ну тебя! — отмахнулась я. — Еще скажи: макаки!
Мы взглянули друг на друга и рассмеялись.
***
Я опять взялась за свою старую задачку по внедрению в геном комбинации генов усиленных когнитивных способностей. Той самой, которая на ранних стадиях внутриутробного развития приводит к летальному исходу. Конечно же, работать над этим мог бы и Сократ, по крайней мере, если бы не считал данный генный комплекс безнадежным. Однако люди так и не решились полностью доверить геном потомства искусственному интеллекту. Ну, разве что в связке с человеком. Собственно, только так полноценная модификация и возможна.
Для меня генная инженерия не просто специальность, это страсть и хобби всей моей жизни. Однако порой меня постигает настоящее отчаяние. Вот прямо как сейчас. Может, искин все-таки не зря отсеял эти гены как несостоятельные? Может, мне пора уже признать, что они безнадежны? Но я не могла. Что-то внутри отчаянно настаивало на том, что именно эти последовательности нуклеотидов совершат прорыв, небывалый эволюционный скачок, революцию в развитии когнитивных способностей. Или мне просто нравилось так думать?
Святой термоядерный синтез! Да я была готова прямо сейчас встроить себе этот генный комплекс! Столь восхитительным он мне казался. Зарядить инъектор генетическим материалом, один укол — и готово. Тысячи молекул Cas9 внедрят усовершенствованные фрагменты ДНК в мои клетки, и совсем скоро я смогу понять намного больше! Тогда я бы точно сумела решить данную задачку.
К сожалению, в соответствии с техникой безопасности, экипаж космолета не имеет права редактировать свой геном, если в этом нет крайней необходимости вроде генетического заболевания или повреждения ДНК каким-либо излучением. То же касается и модификации генов потомства на стадии внутриутробного развития. Разрабатывать новые гены и тестировать их в виртуальной среде — ладно, но модифицировать уже существующий организм слишком рискованно. Работает? Не трогай!
Получается тупиковая ситуация. И что же с этим делать? Просто закрыть виртуальную среду и заняться чем-то другим? Почему бы и нет? Может, генетика — это все-таки не мое? Но нет же, если верить Сократу, в мой геном были заложены усиленные способности к решению задач по биотехнологии. Однако глаза уже болели от этой виртуальной реальности.
Святой термоядерный синтез! Как-то же модифицировали гены наши предки! Как-то улучшали когнитивные способности посредством генной инженерии. Буду ли я когда-нибудь столь же хороша, как древние? Те, кто модифицировали ДНК новых версий Homo sapiens, несомненно, являлись гениями, намного превосходящими интеллектуальные способности своих сородичей.
В такие моменты я всегда вспоминала, что Эдисон сделал десять тысяч неудачных попыток создать лампочку, прежде чем добился успеха. Мне, несомненно, есть чему поучиться у этого представителя первой версии Homo sapiens. Той самой, которая была создана полностью и исключительно естественным отбором.
Очередное решение вылетело с ошибкой, оставив меня в крайнем отчаянии. Мать моя техноутроба! Недолго думая, я упрямо открыла новую среду редактирования и принялась делать все заново. Изобрел же Эдисон лампочку, черт побери! И это несмотря на то, что первая версия человека еще обладала волосяным покровом, репродуктивной системой и чрезвычайно маленьким мозгом. Примерно в два раза меньшим, чем у современных людей. Если даже он изобрел сраную лампочку, то неужели я не справлюсь с какими-то генами?
Особенно учитывая, что некоторые ученые считают первую версию переходным звеном между обезьяной и человеком. Но я придерживаюсь классических взглядов по данному вопросу: «рукотворные» генерации — такие же люди, как и представители первой версии, просто проапдейтеные. То есть все, что после Homo sapiens sapiens, относится к Homo sapiens mutatio.
— Алиса, — раздался голос Сократа, и в виртуальном пространстве возник его образ.
Я молчала, обреченно рассматривая трехмерную модель ДНК с ее бесчисленными цепочками нуклеотидов и услужливо всплывающими подсказками. Внести свой вклад в развитие родного биологического вида — мой священный долг, разве не так?