Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Проходили часы, покуда каравелла плыла вниз по реке. Один матрос с мешками под глазами, одетый только в алую набедренную повязку, тихо играл на флейте у фордека [15] . Им принесли еду на серебряной и золотой тарелках: зажаренную обезьяну, фаршированную птицу, твердый черный хлеб и кислое желе. Вольф нашел мясо чересчур пряным, но съел.
Солнце приблизилось к своему еженощному повороту за гору, и капитан поднялся. Он провел их в маленькое святилище позади штурвала. Здесь стоял идол из зеленого нефрита, Тартартар. Капитан пропел молитву, главную молитву Властелину. Затем Архюрель опустился на колени перед мелким божком собственного народа и отвесил глубокий поклон. Матрос побрызгал немного фимиама на крошечный огонь, пылавший в выемке на коленях
15
Складной подъемный верх.
Той ночью путники лежали на средней палубе на предоставленной им капитаном куче мехов.
— Не знаю я насчет этого парня, Архюреля, — говорил Кикаха. — Я рассказал ему, что мы не сумели отыскать город Зикуант, но нашли небольшой тайник с сокровищами. Хвалиться нечем, но достаточно, чтобы позволить нам скромно жить без забот по возвращении в Шиашту. Он не попросил показать драгоценности, хотя я пообещал дать ему за наш проезд большой рубин. Эти люди заключают сделки не спеша: торопиться в делах — оскорбительно. Но жадность может победить его чувство гостеприимства и деловую этику, если он подумает, что легко сможет получить большую добычу, перерезав нам глотки и выбросив тела в реку.
Он на мгновение замолк. С деревьев вдоль реки доносились крики птиц. Время от времени какой-то ящер ревел с берега или из реки.
— Если он собирается сделать что-то бесчестное, то сделает на следующей тысяче миль. Это отрезок реки, за которым городки и города становятся все более многочисленными.
В следующий полдень, сидя под установленным для их удобства пологом, Кикаха презентовал капитану рубин, огромный и прекрасной огранки. За него Кикаха мог бы купить у капитана само судно с экипажем впридачу. Кикаха надеялся, что Архюрель будет более чем удовлетворен. Капитан и сам мог, если желал, уйти на покой после его продажи. Затем Кикаха сделал то, чего хотел бы избежать, да знал, что нельзя. Он вынул остальные драгоценные камни: алмазы, сапфиры, рубины, гранаты, турмалины и топазы. Архюрель улыбнулся, облизнул губы и три часа гладил камни. Наконец он заставил себя отдать их.
Той ночью, пока они лежали в своих постелях на палубе, Кикаха достал пергаментную карту, позаимствованную им у капитана. Он показал на большой изгиб реки и постучал пальцем по кружку, отмеченному причудливыми завитушками слоговых символов хамшемского письма.
— Это город Хотсикш. Он брошен народом, построившим его, — подобно тому, из которого мы отплыли на этом судне, — и населен полудиким племенем визварт. Мы тихо покинем корабль в ночь, когда бросим там якорь, и пересечем тонкий сухопутный перешеек, срезав путь по реке. Возможно, мы сумеем выиграть достаточно времени, чтобы перехватить судно, везущее гворлов. Если же нет, то мы все равно окажемся впереди этого судна. Мы сядем на другого «купца» или, если ни одного не подвернется, наймем визвартскую долбленку с экипажем.
Двенадцать дней спустя «Хриллкуз» пришвартовался у массивного, но потрескавшегося пирса. На каменном языке толпились визварты и кричали матросам, показывая им кувшины с дхизом и «золотым дождем», певчих птиц в деревянных клетках, обезьян на поводках, остатки материальной культуры из спрятанных и разрушенных городов в джунглях, сумки и кошели, сделанные из пупырчатых шкур речных ящеров, и плащи из шкур тигров и леопардов. У них имелся даже детеныш топороклюва, за которого, как они знали, капитан заплатит хорошую цену, чтобы продать потом его Башишубу, королю шибакуба. Их главным товаром, однако, были женщины — одетые в длинные дешевые халаты из алого и зеленого хлопка, они расхаживали взад-вперед по пирсу, молниеносно распахивали свои халаты, а потом быстро закрывались, одновременно выкрикивая цену проката на ночь для изголодавшихся по женщинам матросов. Мужчины, одетые только в белые тюрбаны и фантастические гульфики, стояли в стороне, жевали дхиз и усмехались. Все имели шестифутовые духовые ружья и длинные, тонкие, кривые ножи, воткнутые в спутанные узлы волос на макушках.
Во
— Камни-то у тебя ведь с собой. Почему бы нам не взять визварта-проводника и не отправиться сейчас? Зачем ждать ночи?
— Мне нравится твой стиль, друг, — согласился Кикаха. — Ладно. Пошли.
Они нашли высокого худого человека, Вивхина, который с энтузиазмом принял их предложение, когда Кикаха показал ему топаз. По их настоянию, он_не сказал даже жене, куда идет, а сразу повел их в джунгли. Он хорошо знал тропы и, как обещал, доставил их за два дня к городу Киррукшак. Здесь он потребовал еше один камень, сказав, что если его наградят, он вообще никому не скажет о них.
— Награды я тебе не обещал, — сказал Кикаха, — но мне нравится проявленный тобой прекрасный дух свободного предпринимательства, друг мой, поэтому вот тебе еще один, но если попробуешь получить третий — убью.
Вивхин улыбнулся, поклонился, взял второй топаз и потрусил в джунгли. Кикаха, глядя ему вслед, произнес:
— Может быть, мне все равно следовало бы его убить. В лексиконе визвартов нет даже слова честь.
Они вошли в развалины. После получаса лазания и осторожного продвижения между обвалившимися зданиями и кучами земли путники оказались на приречной стороне города. Здесь собрались долинзы, народ той же языковой семьи, что и визварты, но их мужчины имели длинные, висящие усы, а женщины красили верхнюю губу в черный цвет и носили кольца в носу. С ними находилась группа купцов из страны, давшей говорящим на хамшемском свое название. У пирса не оказалось никакой речной каравеллы.
Увидев это, Кикаха остановился и собрался вернуться в развалины, но сделал это слишком поздно, потому что хамшемы увидели и окликнули их.
— С таким же успехом можно бросить им вызов, — пробурчал Вольфу Кикаха. — Если я заору, беги, как из ада. Эти субчики — работорговцы.
Там находилось около тридцати хамшемов, вооруженных ятаганами и кинжалами. Вдобавок, среди них было около пятидесяти солдат, высоких, широкоплечих, более светлых, чем хамшемы, с вытатуированными на лицах и плечах спиральными узорами. Кикаха объяснил, что это шолкинские наемники, часто используемые хамшемами. Они являлись знаменитыми копейщиками, горцами, козопасами, презиравшими женщин, как не годных ни к чему, кроме домашних хлопот, работы в поле и рождения детей.
— Не давай им взять себя живым.
Это последнее, что услышал Вольф от Кикахи, прежде чем тот улыбнулся и поздоровался с предводителем хамшемов — очень высоким и мускулистым человеком по имени Абиру, лицо которого можно было бы назвать красивым, если бы его нос не выглядел чересчур большим и кривым, как ятаган. Он ответил Кикахе достаточно вежливо, но его большие черные глаза рассматривали их, словно взвешивали продаваемое мясо.
Кикаха выдал ему ту же историю, какую рассказал Архюрелю, но существенно сократил ее, умолчав про драгоценности. Он сказал, что они будут ждать, пока не прибудет купеческое судно и не отвезет их обратно в Шиашту. Затем он спросил, насколько славно обстояли дела у Абиру. К тому времени способность Вольфа быстро подхватывать языки дала ему возможность понимать хамшемское наречие на простой разговорной основе.
Абиру ответил, что благодаря Властелину и Тартартару данное деловое предприятие оказалось очень прибыльным. Кроме рабов обычного типа, он захватил в плен группу очень странных созданий, а также женщину исключительной красоты, подобной которой никогда прежде не видывали, во всяком случае, на этом ярусе.
Сердце Вольфа начало сильно стучать. Неужели это возможно?
Абиру спросил, не хотят ли они взглянуть на пленников.
Кикаха бросил предупреждающий взгляд на Вольфа, но ответил, что он очень хотел бы увидеть как курьезных существ, так и сказочно прекрасную женщину. Абиру поманил капитана наемников и приказал ему отправить с ними десять его воинов. Тут Вольф почуял опасность, которую Кикаха сознавал с самого начала. Он знал, что им следует бежать, хотя вряд ли бы им это удалось. Шолкины явно привыкли настигать беглецов своими копьями. Но он отчаянно хотел вновь увидеть Хрисеиду. Поскольку Кикаха не сделал никакого хода, Вольф решил не начинать ничего по собственной инициативе. Кикаха, больше опытный, наверняка знал, как лучше всего поступить.