Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Абиру, любезно болтая о прелестях столичного города Хамшема, провел их по заросшей подлеском улице к большому ступенчатому зданию с разбитыми статуями на разных уровнях. Он остановился перед входом, у которого стояло еще десять шолкинов. Даже прежде чем войти, Вольф узнал, что гворлы находятся там. Перекрывая вонь немытых человеческих тел, оттуда плыл запах гнилых фруктов, исходящий от бугристого народа.
Внутреннее помещение оказалось огромным, прохладным и скудно освещенным. У противоположной стены на земле, наваленной на каменный пол, сидели вереницей около сотни мужчин и женщин, а также тридцать гворлов. Все были прикованы длинными, тонкими железными цепями за железные ошейники.
Вольф поискал взглядом Хрисеиду. Ее там не было.
Абиру, отвечая на невысказанный вопрос, сказал:
— Кошкоглазую я держу отдельно. У нее есть прислужница и особая охрана. Она получает все внимание и заботу, полагающиеся драгоценному камню.
Вольф не смог сдержаться:
— Я хотел бы увидеть ее, — сказал он.
Абиру пристально посмотрел на него и произнес:
— У тебя странный акцент. Разве твой спутник не говорил, что ты тоже из страны Шиашту?
Он махнул рукой солдатам, которые двинулись вперед с копьями наперевес.
— Неважно. Если ты и увидишь эту женщину, то увидишь ее с конца цепи.
Кикаха возмущенно закричал:
— Мы подданные царя Хамшема и вольные люди! Вы не можете сделать с нами этого! Это будет стоить вам головы, конечно, после определенных законных пыток!
— Я не намерен везти вас обратно в Хамшем, друг мой. Мы отправляемся в Тевтонию, где ты получишь хорошую цену, будучи человеком сильным, хоть и разговорчивым. Мы, однако, можем позаботиться об этом, отрезав тебе язык.
Ятаганы спутников были отобраны вместе с рюкзаком. Подталкиваемые копьями, они прошли к концу вереницы, непосредственно за гворлами, и были скованы железными ошейниками. Абиру, вывалив на пол содержимое рюкзака, выругался, увидев кучу драгоценных камней.
— Так, значит, вы кое-что нашли в затерянных городах! Какая удача для нас! Меня почти, но не совсем, одолело искушение отпустить вас за то, что вы меня так обогатили.
— Как банально! — пробурчал по-английски Кикаха. — Он говорит, словно злодей из второсортного фильма. Черт бы его побрал! Если у меня будет шанс, я ему отрежу больше, чем язык.
Абиру, счастливый обогащением, вышел. Вольф изучил соединенную с ошейником цепь. Она оказалась сделанной из мелких звеньев. Он сумел бы порвать ее, если бы железо не слишком высокого качества. На Земле он забавлялся, втайне, конечно, разрывая такие цепи, но сейчас решил отложить попытки до наступления ночи.
Кикаха за спиной Роберта прошептал:
— Гворлы не узнают нас в этом гриме, поэтому пускай все так и останется.
— А что насчет рога? — спросил Вольф.
Кикаха, заговорив на ранней средне-германской форме тевтонского, попытался вовлечь в разговор гворлов. После того, как ему чуть не попали в лицо сгустком слюны, он бросил эту затею. Он сумел поговорить с одним из шолкинских солдат и с несколькими рабами-людьми. По мелочам он собрал немало сведений.
Гворлы были пассажирами на «Какиржубе», плававшей под командованием некоего Раххамена. В городе капитан встретил Абиру и пригласил его на борт выпить чашу вина. Той же ночью — фактически, в ночь перед тем, как Вольф и Кикаха появились в городе, — Абиру и его люди захватили судно. Во время борьбы капитан и несколько матросов были убиты, остальные сидели теперь в ряд на цепи. Судно было отправлено вниз по реке и далее вверх по притоку для продажи экипажа речному пирату, о котором слышал Абиру.
Что касается рога, то никто из экипажа «Какиржубе» о нем не слышал. Не добавил ничего нового и солдат. Кикаха сказал Вольфу, что, по его мнению, Абиру вряд ли проболтается о своей находке.
Он, вероятно, опознал инструмент, так как все слышали про рог Властелина, который был частью универсальной религии и описывался в священных книгах.
Наступила ночь. Вошли солдаты с факелами и едой для рабов.
После еды в помещении осталось двое шолкинов, и неизвестно сколько стражников стояло снаружи. О чистоте здесь не шло и речи, стоял удушливый запах.
Абиру явно не заботился о соблюдении санитарных норм в том виде, в каком они были изложены Властелином. Однако, наверное, некоторые из более религиозных шолкинов пожаловались, потому что несколько долинзов пришли сделать уборку. На каждого раба выплеснули ведро воды, а несколько ведер оставили для питья. Гворлы завыли, когда на них попала вода, и долгое время после этого жаловались и ругались. Кикаха пополнил запас сведений Вольфа, сообщив, что гворлы, подобно сумчатым крысам и другим пустынным животным Земли, не нуждались в воде. У них имелось биологическое устройство, схожее с тем, что было у обитателей аридных зон [16] , превращавшее жир в окись водорода.
16
Пустынь и полупустынь.
Взошла луна. Рабы ложились на пол или прислонялись к стене и засыпали. Вольф и Кикаха изобразили, что засыпают. Когда луна стала видна сквозь дверной проем, Вольф сказал:
— Я попробую порвать цепь. Если у меня не хватит времени порвать твою, нам придется разыграть сиамских близнецов.
— Давай, — прошептал в ответ Кикаха.
Длина цепи между их ошейниками была около шести футов.
Вольф медленно, дюйм за дюймом подкрадывался к ближайшему гворлу, чтобы иметь ненатянутый отрезок достаточной длины. Кикаха полз вместе с ним. Путешествие заняло примерно пятнадцать минут, так как они не хотели, чтобы часовые заметили их перемещение. Затем Вольф, повернувшись спиной к охранникам, взялся за цепь обеими руками. Он натянул ее и почувствовал, что звенья держатся прочно. Медленное напряжение не помогло. Значит, необходим быстрый рывок. Звенья с шумом порвались.
Двое шолкинов, громко разговаривавшие и смеявшиеся, чтобы не дать заснуть друг другу, замолкли. Вольф не смел обернуться и посмотреть на них. Он ждал, покуда шолкины обсуждали происхождение звука. Им явно не приходило в голову, что это разорвалась цепь. Они провели некоторое время, высоко держа факелы и рассматривая потолок.
Один пошутил, другой рассмеялся, и они возобновили свой разговор.
— Хочешь попробовать и вторую? — прошептал Кикаха.
— Очень даже хочу: если не попробую, мы будем в незавидном положении, — ответил Вольф.
Ему пришлось подождать, так как гворл, с которым он был скован, проснулся от звука лопнувшего звена. Он поднял голову и проворчал что-то на своем скрежещущем, как напильник по стали, языке. Вольф даже вспотел. Если гворл сядет или попробует встать, его движение откроет, что цепь повреждена.
После пронзающей сердце минуты гворл улегся и вскоре захрапел. Вольф чуть расслабился. Он даже натянуто улыбался, так как гворл ненароком подал ему идею.
— Подползай ко мне, словно тебе хочется согреться, — тихо сказал Вольф.