Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Кикаха посмотрел на Вольфа, цеплявшегося за каменную горгулью, стоя одной ногой на змеиной голове.
— Эй, я забыл тебе сказать, что барон держит во рву кучу водяных драконов. Они не очень крупные, всего около двадцати футов длиной, и у них нет ног, но они обычно недокормлены.
— Бывают моменты, когда я нахожу твой юмор безвкусным, — свирепо отозвался Вольф. — Двигай.
Кикаха тихо рассмеялся и возобновил подъем. Вольф последовал за ним после того, как посмотрел вниз, чтобы удостовериться, что у идше все идет, как надо. Кикаха остановился и сообщил:
— Здесь есть окно, но оно зарешечено. Я не думаю, что внутри кто-то есть. Там темно.
Кикаха продолжал подниматься. Вольф остановился и заглянул в окно. Там было черно, как в глубине рыбьего глаза. Он просунул руку сквозь прутья и пошарил кругом, его пальцы сомкнулись на свече. Осторожно поднимая, чтобы она выпала из подсвечника, он вытащил ее за решетку. Зацепившись рукой за стальной прут, он некоторое время висел, выуживая другой рукой спички из маленькой сумки на поясе.
Кикаха сверху поинтересовался:
— Что ты делаешь?
Вольф объяснил ему, но Кикаха возразил:
— Я пару раз произнес имя Хрисеиды. Там никого нет. Хватит терять время.
— Я хочу удостовериться.
— Ты слишком основателен и обращаешь слишком много внимания на детали. Если хочешь срубить дерево, надо отсекать щепу побольше. Лезем дальше.
Не потрудившись ответить, Вольф чиркнул спичкой. Она вспыхнула и чуть не погасла на ветру, но он сумел достаточно быстро засунуть ее за окно. Вспышка света показала спальню без всякого обитателя.
— Удовлетворен? — донесся голос Кикахи, более слабый, так как он влез выше. — У нас есть еще один шанс — сторожевая башенка. Если и там никого нет... В любом случае, я не знаю, как... Ой!
Позже Вольф возблагодарил судьбу за эту задержку. Он держал спичку, пока она не обожгла ему пальцы, и только тогда выпустил. Сразу же после приглушенного восклицания Кикахи на него упало тело. Столкновение было таким, что чуть не вырвало его руку из гнезда. Он крякнул и повис на одной руке. Несколько секунд Кикаха, дрожа, цеплялся за него, а затем глубоко вздохнул и возобновил подъем. Ни тот, ни другой не сказали ни слова, но оба знали, что если бы не упрямство Вольфа, то падение Кикахи сшибло бы Вольфа с ненадежной опоры в виде горгульи. Возможно, не удержался бы и Фунем Лаксфальк, так как находился прямо под Вольфом.
Сторожевая башенка оказалась большой. Она находилась примерно на трети пути вверх по стене, выступая далеко наружу, и из ее крестообразного окна лился свет. Стена выше ее была лишена украшений.
Внизу раздался громкий шум, а чуть послабее — из замка. Вольф остановился посмотреть на подъемный мост, полагая, что их заметили. Однако, хотя на подъемном мосту и территории внутри замка было много ратников и гостей, причем многие с факелами, ни один не глядел на верхолазов. Они, казалось, искали кого-то в кустах и среди деревьев.
Роберт подумал, что заметили их отсутствие и тело часового.
Им придется выбираться с боем. Но они сперва найдут и освободят Хрисеиду. Потом будет время подумать о битве.
Впереди него Кикаха скомандовал:
— Лезь сюда, Боб!
Голос его был таким взволнованным, что Вольф понял: он, должно быть, обнаружил Хрисеиду. Роберт вскарабкался быстро, быстрее, чем позволял здравый смысл. Пришлось влезать по одной стороне башенки, так как другая сторона выступала наружу под углом. Кикаха лежал на плоской вершине и пытался отодвинуться от ее края.
— Тебе придется повиснуть вверх ногами, чтобы заглянуть в окно, Боб. Она там, и она одна. Но окно слишком узкое, чтобы пропустить тебя или ее.
Вольф свесился через край башенки, а Кикаха схватил его за ноги. Он выползал все дальше и дальше и непременно упал бы в темнеющий внизу ров, если бы его не держали. Сквозь щель в камне он увидел перевернутое лицо Хрисеиды. Она улыбалась, но по щекам у нее катились слезы.
После он не мог точно вспомнить, что они сказали друг другу, так как пребывал в лихорадке нетерпения, ее сменил холод отчаяния, затем вновь вернулась лихорадка.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее ладони. И она тщетно пыталась дотянуться до него скозь каменный проем.
— Ничего, Хрисеида, — ободрил он. — Ты знаешь, что мы здесь. Мы не собираемся уходить, пока не заберем тебя с собой, клянусь в этом.
— Спроси ее, где рог, — вмешался Кикаха.
— Я не знаю точно, но думаю, что у фон Элгерса, — отозвалась Хрисеида.
— Он тебя беспокоил? — свирепо спросил Вольф.
— Пока нет, но не знаю, долго ли придется ждать, прежде чем он потащит меня в постель, — ответила она. — Он сдерживается только потому, что боится понизить цену, какую надеется получить за меня. Он говорит, что никогда не видывал такой женщины, как я.
Вольф выругался, а затем рассмеялся. Это было похоже на нее, — говорить вот так откровенно; в мире Сада самовосхищение было нормой.
— Кончай ненужную болтовню, — разозлился Кикаха. — Для этого будет время, когда мы вызволим ее.
Хрисеида по возможности сжато и ясно ответила на вопросы Вольфа. Она описала путь в свою комнату, но не знала, сколько часовых было расставлено за дверью или по дороге.
— Я знаю то, чего не знает барон, — сказала она. — Он думает, что Абиру везет меня к фон Кранзелькрахту. Но мне-то лучше знать. Абиру намерен подняться на Дузвиллнаву в Атлантиду. Там он продаст меня Радаманту.
— Он никому тебя не продаст, потому что я собираюсь убить его, — вскипел Вольф. — Сейчас я должен уходить, Хрисеида, но вернусь как можно скорее. И я приду не этим путем. А пока — я люблю тебя!
Хрисеида заплакала.
— Я тысячу лет не слышала таких слов ни от одного мужчины! Ах, Роберт Вольф, я люблю тебя! Но я боюсь! Я...
— Ты должна ничего не бояться, — сказал он. — В этом нет нужды, пока я жив, не намерен умирать.
Он велел Кикахе втащить его обратно на крышу сторожевой башенки. Поднявшись, он чуть не упал от головокружения, вызванного приливом крови к голове.