Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Абиру встал. Лицо его с темной пигментацией было настолько же бледным, насколько у барона — багровым.
— Поверьте мне, государь, если рог захватили гворлы, он будет возвращен. Они не могут уйти с ним далеко. Если он у них, гворлов можно легко выследить. Они, знаете ли, не могут сойти за людей. Кроме того, они глупы.
Барон взревел, встал и треснул кулаком по столу.
— Глупы! Они оказались достаточно умны, чтобы вырваться из моей темницы, а я бы поклялся, что этого никто не сможет сделать! И они нашли мои покои и забрали рог! А ты называешь их глупцами!
— По крайней мере, — заметил Абиру, — они не похитили также и девушку. С этого я кое-что получу. Она принесет сказочную цену.
— Тебе она ничего не принесет! Она — моя!
Абиру прожег его взглядом и сказал:
— Она — моя собственность. Я приобрел ее с большим риском и провез весь этот путь, пойдя на крупные расходы. Я имею полное право на нее. Вы человек чести или вор?
Фон Элгерс одним ударом сшиб его на пол. Абиру, потирая щеку, сразу же поднялся на ноги. Глядя ровным взглядом на барона, он спросил, сохраняя спокойный тон:
— А как насчет моих драгоценностей?
— Они находятся в моем замке! — закричал барон. — А все, что в моем замке, принадлежит фон Элгерсу!
Он ушел из поля зрения Вольфа, со скрипом открыл дверь и проревел, зовя стражу. Стражники увели Абиру.
— Тебе повезло, что я не убил тебя! — бушевал барон. — Я не собираюсь, пес поганый, лишать тебя жизни! Тебе следовало бы пасть на колени и благодарить меня за это! А теперь немедленно убирайся из замка. Если я не увижу, что ты спешишь покинуть его как можно быстрее, то повешу тебя на ближайшем дереве.
Абиру не ответил. Дверь закрылась. Некоторое время барон расхаживал взад-вперед, а затем внезапно двинулся к стене, за которой пригнулся Вольф. Роберт отпрянул и отступил вниз по лестнице. Он надеялся, что выбрал правильное направление. Если барон будет спускаться по лестнице, он вынудит Вольфа нырнуть в воду и, наверное, обратно в ров. Но Роберт не думал, что барон пойдет этим путем.
На секунду свет пропал. Затем участок стены распахнулся с торчащим из отверстия пальцем барона. Факел фон Элгерса осветил винтовую лестницу. Вольф согнулся в тени, отбрасываемой поворотом витка. Вскоре свет стал слабее, барон понес факел вверх по лестнице. Вольф последовал за ним.
Он не мог все время держать фон Элгерса в поле зрения, так как должен был укрываться за поворотами, чтобы остаться незамеченным, если барон, чего доброго, взглянет вниз. Поэтому он не увидел, как фон Элгерс покинул лестницу, и узнал об этом, когда свет вдруг пропал.
Вольф заспешил наверх и остановился у ближайшего глазка. Он просунул туда палец и поднял его вверх. Небольшой участок поддался, послышался щелчок, и дверь распахнулась. Внутренняя сторона двери образовывала часть стены покоев барона. Вольф шагнул в комнату, выбрал с подставки на стене тонкий восьмидюймовый кинжал и снова вернулся на лестницу. Закрыв за собой дверь, он двинулся дальше.
На этот раз у него не было никакого света из отверстия в качестве ориентира. Роберт даже не был уверен, что остановился в том же месте, что и барон. Он прикинул высоту от себя до того места, где барон исчез. Не оставалось ничего другого, кроме как нащупывать устройство, которым, должно быть, воспользовался барон, открывая другую дверь. Вольф приложил ухо к стене, прислушиваясь к голосам, но ничего не услышал.
Его пальцы скользили по кирпичам и крошившейся от влажности известке, пока не встретили дерево. Это все, что он смог найти: камень и деревянная рама с гладко вставленной широкой и высокой панелью. Не было ничего, указывавшего на «сезам, откройся».
Он поднялся еще на несколько ступенек и продолжил ощупывать стену. Кирпичи не содержали ни намека на рычаг или пружину. Вольф вернулся к месту напротив двери и пошарил там. И опять на стене ничего не оказалось.
Теперь он чуть не обезумел. Он был уверен, что фон Элгерс направился в комнату Хрисеиды, и не просто поболтать. Роберт вернулся вниз по лестнице, ощупывая стены. По-прежнему ничего.
Он снова безуспешно поискал вокруг двери, потом толкнул по одной ее стороне только для того, чтобы убедиться, что она не шелохнется. Он даже собрался замолотить по двери, чтобы привлечь внимание фон Элгерса. Если барон явится, то какое-то время будет беспомощен перед атакой сверху. Но Вольф отверг эту мысль. Барон был слишком хитер, чтобы попасться на такой трюк. Хотя он вряд ли отправится за помощью, так как не захочет открыть тайный ход другим. А покинуть комнату Хрисеиды он может и через обычную дверь. Поставленный перед дверью часовой подивится, откуда барон взялся, хотя, вероятно, подумает, что тот зашел еще до смены караула. В любом случае барон мог навсегда заткнуть рот подозрительному часовому. Вольф толкнул по другой стороне двери, и она распахнулась внутрь. Она не была заперта. Все, что ей требовалось, это давление на нужную сторону.
Он тихо застонал оттого, что так долго упускал очевидное, и шагнул через дверной проем. За дверью было темно. Он оказался в маленькой комнате, чуть ли не в чулане. Стены состояли из скрепленных известковым раствором кирпичей, за исключением одной. Здесь из деревянной стены торчал металлический прут. Прежде чем поработать над ним, Вольф приложил ухо к стене. Донеслись приглушенные голоса, но слишком слабые, и он не мог узнать их.
Чтобы активизировать дверную пружину, требовалось потянуть на себя металлический прут. С кинжалом в руке Вольф прошел через эту дверь и оказался в большой палате из крупных каменных блоков. В ней находилась большая постель с четырьмя изукрашенными резьбой столбами из лощеного черного дерева и ярко-розовым, с кисточками, балдахином. За ней виднелось узкое крестообразное окно, через которое он смотрел сюда этой ночью.
Фон Элгерс стоял спиной к нему. Барон держал в объятиях Хрисеиду и тащил ее к постели. Глаза ее были закрыты, а голова отвернута, чтобы избежать поцелуев. И он, и она оставались еще полностью одетыми.
Вольф в несколько прыжков пересек помещение, схватил барона за плечо и рванул на себя. Барон выпустил Хрисеиду, чтобы выхватить кинжал, но не нашарил ножен. Видимо, он опасался, что кинжалом попробует воспользоваться Хрисеида.
Его лицо, раскрасневшееся от похоти, теперь посерело. Рот барона широко раскрылся, но крик о помощи застрял в глотке. Вольф не дал ему времени прийти в себя. Он бросил кинжал и ударил барона кулаком в подбородок.
Фон Элгерс рухнул без сознания. Роберт не хотел зря терять время, поэтому пробежал мимо побледневшей Хрисеиды и отрезал от простыней две полосы ткани. Меньшую он засунул барону в рот, а большей закрепил кляп. Затем отмотал кусок шнура со своей талии и связал фон Элгерсу руки спереди. Взвалив обмякшее тело на плечо, он скомандовал Хрисеиде:
— Пошли. Поговорить мы сможем и позже.
Он остановился, чтобы объяснить Хрисеиде, как закрыть стену-дверь. Ни к чему выдавать стражникам тайный ход, когда они, наконец, явятся, встревоженные долгим отсутствием барона. Хрисеида несла позади него факел, когда они спускались по лестнице. Когда они дошли до воды, Вольф объяснил, что собирается предпринять. Сперва нужно было вернуть рог. Сделав это, он зачерпнул воды в ладони и плеснул на лицо барона. Когда он увидел, что глаза барона открылись, то уведомил, что от него требуется.