Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Подарга ответила, что они готовы к предстоящей задаче. Она не хотела задерживаться.
Вольф отдал приказ, который Кикаха передал обезьянам, поскольку те подчинялись только ему. Обезьяны вынесли наружу большие поперечины и веревки.
В ярком свете луны они подняли тонкие, но прочные поперечины. Затем люди и обезьяны забрались в паутинообразные люльки под поперечинами и для страховки привязались ремнями. По четыре орлицы хватали веревки, прикрепленные к концам поперечин, а еще одна — привязанную в центре креста. Вольф подал сигнал. Безо всяких тренировок все птицы одновременно подпрыгнули в воздух, захлопали крыльями и медленно поднялись.
Вольф почувствовал внезапный рывок и резко выпрямил согнутые ноги, чтобы придать добавочный толчок.
Поперечина накренилась. По команде Подарги, летевшей выше стаи, орлицы подтянули канаты или выпустили отрезок, чтобы восстановить равновесие. Через несколько секунд поперечины выровнялись.
На Земле бы этот план не сработал. Птицы размером с орлицу, вероятно, смогли бы подняться в воздух, только спланировав с высокого утеса. Но даже тогда полет был бы очень медленным, может быть, слишком медленным, чтобы удержаться в воздухе. Однако Властелин дал орлицам мускулы с силой, соответствовавшей их весу.
Они поднимались все выше и выше. Бледные стены монолита мерцали в лунном свете в миле от них. Вольф вцепился в ремни своей люльки и осмотрелся. Хрисеида и Кикаха помахали ему в ответ, а Абиру остался неподвижен. Разбросанные внизу обломки башни Радаманта уменьшились. Ни одного ворона не оказалось рядом, чтобы поразиться увиденному и предупредить Властелина. Те орлицы, которые не несли груза, кружили поблизости, высматривая возможных соглядатаев. Воздух был заполнен шумом армады, биение птичьих крыльев барабанило в уши Вольфа настолько громко, что он не понимал, почему этот шум не разносится на много миль.
Настал момент, когда перед ним развернулась охватываемая одним взглядом сторона опустошенной Атлантиды. Затем появилась грань и часть яруса ниже ее. Дракландия стала видимой как огромный полудиск. Тянулись часы. Появилась масса Индеи, словно обрубленная на грани. Сад Океаноса ниже Индеи увидеть было нельзя.
Теперь и луна, и солнце стали видны из-за сравнительной узости монолита. Тем не менее, орлицы и их ноша все еще оставались в темноте, в тени Идаквиззурхруза. Такое положение продлится недолго. Скоро эту сторону зальет дневной свет. Любой из воронов сможет увидеть их за много миль. Эскадра, однако, подлетела поближе к монолиту, чтобы птиц было сложенее заметить с вершины. Прошло свыше четырех часов, когда в солнечном свете они оказались на уровне вершины. Рядом находился Сад Властелина, место пламенеющей красоты. За ним поднимались башни, минареты, арочные контрфорсы [17] и паутина архитектуры дворца Властелина. Он воспарял на двести футов и занимал, по словам Кикахи, больше трехсот акров.
17
Поперечная стенка, вертикальный выступ, укрепляющий наружную стену.
У них не было времени оценить его чудо, потому что вороны в саду подняли крик. Сотни пташек Подарги уже налетели на них, убивая, другие устемились к многочисленным окнам, чтобы ворваться и отыскать Властелина.
Вольф увидел, что многие попали внутрь прежде, чем успели активироваться ловушки Властелина. Те, кто не успел сразу прорваться
Люди и обезьяны опустились на землю перед ромбовидной дверью из выложенного рубинами розового камня. Орлицы отпустили канаты и собрались около Подарги, ожидая приказаний.
Вольф отвязал канаты от металлических колец. Затем он поднял поперечину над головой. Остановившись в нескольких футах от ромбовидного дверного проема, он бросил в него стальной крест. Одна штанга прошла через вход, две перпендикулярные зацепились за дверные косяки. Наружу вырвались языки огня.
Пламя вырывалось вновь и вновь. Гром оглушал Роберта. Вдруг из дворца повалил дым и молния пропала. Пламенное устройство разрушилось либо временно разрядилось.
Вольф бросил взгляд по сторонам. Другие входы тоже изрыгали вспышки огня, и их защита сгорала. Орлицы брали поперечины и бросали их под углом в окна наверху. Вольф перепрыгнул через добела раскаленную жидкость, оставшуюся от его поперечины, и оказался за дверью. Хрисеида и Кикаха присоединились к нему с другого входа. За Кикахой ввалилась орда гигантских обезьян. Все держали в руках мечи или боевые топоры.
— Она возвращается к тебе? — спросил Кикаха, имея ввиду память.
Вольф кивнул.
— Не все, но, я надеюсь, достаточно. Где Абиру?
— Подарга и пара обезьян не сводят с него глаз. Он может попытаться сделать что-нибудь ради собственных целей.
С Вольфом во главе они шли по коридору, стены были разрисованы фресками, которые привели бы в восторг и благоговейный ужас самых критичных землян. В противоположном конце находились низкие ворота из сложной ажурной сетки, мерцавшей голубоватым металлом. Они остановились, когда их обогнал ворон, спасая свою жизнь. За ним гналась орлица.
Ворон пронесся над воротами и с разгона налетел на невидимый экран. Внезапно он превратился в россыпь тонких срезов из мяса, костей и перьев. Преследовавшая его орлица пронзительно закричала и попыталась остановить свой полет, но слишком поздно. Ее тоже разрезало на полосы.
Вольф потянул к себе левую секцию ворот, вместо того чтобы толкнуть их, что казалось более естественным.
— Теперь они должны быть о’кей, — сказал он. — Но я рад, что ворон первым активизировал экран. Я бы этого и не вспомнил.
Он все же ткнул мечом для проверки, а затем к нему вернулось воспоминание, что эту ловушку активировала только живая материя.
Оставалось только довериться тому, что он смог вспомнить правильно. Он прошел вперед, не почувствовав ничего, кроме воздуха, — другие последовали за ним.
— Властелин прячется в центре дворца, там, где находится главный пульт управления обороной, — сказал он. — Часть обороны автоматическая, но другой он может управлять сам, если, конечно, выяснил, как ею управлять. У него, надо думать, времени было достаточно.
Они прошагали милю коридоров и комнат, и каждая могла бы на много дней задержать любого, обладавшего чувством прекрасного. Время от времени грохот или вопль объявляли о сработавшей где-то ловушке.
Иногда Вольф останавливал отряд. Каждый раз он на какое-то время замирал, нахмурясь, пока вдруг не расцветал улыбкой. Затем он сдвигал картину под каким-то углом или касался какого-то места на фресках: глаза нарисованного человека, рога буйвола на индейских равнинах, рукоятки меча в ножнах рыцаря на панораме Тевтонии, — а затем шел вперед.