Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.
Шрифт:
Внезапно он перестал кататься и теперь лежал на спине с разинутым ртом, точно рыба, выброшенная на берег. Руки и ноги раскинуты в стороны, а глаза уставились в потолок невидящим взглядом.
Кикаха дождался, когда массивная грудь тоана стала вздыматься и опускаться уже не столь быстро.
— Ну как, справился со своим приступом? — спросил Кикаха.
Хотя Рыжий Орк ничего не ответил, но тем не менее поднялся на ноги. Лицо тоана под залившей его кровью было спокойным. Посверлив с минуту взглядом Кикаху, он произнес вполне ровным тоном:
— Я знаю, что ты собираешься мне предложить. Если я хочу остаться в живых, мне придется рассказать Анане
Кикаха кивнул.
— Мне нужно немного подумать об этом, — заявил тоан.
— У тебя есть десять секунд.
На мгновение Кикахе подумалось, что Рыжий Орк опять впадет в буйную ярость. Губы тоана крепко сжались, а глаза снова загорелись безумным огнем. Но затем он сделал глубокий вдох и улыбнулся.
— Нет, я не скажу Анане правду.
— Я так и знал, — сказал Кикаха. — Однако у меня есть и еще одно предложение. Если ты его примешь, то избежишь пожизненного заключения. Однако сделаю я тебе это предложение или нет — зависит от ответа на мой вопрос. Ты сохранил запись воспоминаний Ананы? А если да, то можешь ли ты вернуть ей память?
19
Рыжий Орк сидел недповижно, сфокусировав взгляд на точке в нескольких дюймах от головы Кикахи. И так как он не ответил сразу, то, значит, решил тщательно взвесить каждое сказанное слово.
Кикаха попытался угадать ход его мыслей. Рыжий Орк знал, в состоянии ли он вернуть память Анане. И теперь гадает, следует ли ему солгать. Если память и можно вернуть, тоан все равно способен ответить «нет».
И хотя такой ответ обречет его на пожизненное заточение... Кикаха-то сумел найти выход из клетки Дингстета! А что по плечу леблаббию, то и ему, Рыжему Орку, под силу.
Если он скажет «да», то работать с машиной кроме него некому. Тогда Анана окажется в его власти, и он сможет убить ее электрическим разрядом или каким-нибудь иным доступным способом. Но наслаждаться своей местью ему долго не придется. Через несколько секунд умрет и он.
— Нет, — сказал наконец тоан. — Я не могу вернуть ей память. Даже если бы ее можно было сохранить, потребовался бы громадный архив, вместить который способен лишь мир Зазеля. Да и то я не уверен. Разрушать куда легче, чем творить.
— Тебе ли не знать, — отозвался Кикаха. — Ведь именно ты лишил Анану памяти. Но то, что ты сделал с ней, я могу повторить с тобой. Как тебе понравится остаться без памяти?
Тоан слегка вздрогнул.
— Я позабочусь о том, чтобы аппарат стер тебе память до пятилетнего возраста, — продолжал Кикаха. — Если верить моим информаторам, тогда ты был чудесным ребенком. Таким образом, мне не понадобится убивать тебя — надеюсь на это — и ты получишь второй шанс. В камере тебя держать не будут, но не позволят выходить из этого дворца. И так будет, пока я на все сто процентов не уверюсь в том, что ты не собьешься с правильного пути, что ты действительно невинный сосунок. А может, лучше вернуть тебя в трехлетний возраст. Или даже двухлетний. Так нам будет легче сформировать из тебя другую личность или по крайней мере изменить твою. Твои деструктивные наклонности можно будет направить в созидательное русло. Вопреки твоим словам, порой легче творить, чем разрушать.
— Пропадут тысячелетние знания и опыт, — пробормотал Рыжий Орк.
Кикаха ожидал новой вспышки ярости, но, похоже, первая порядком истощила тоана.
— Именно это и произошло с Ананой.
Тоан глубоко вздохнул, посмотрел на потолок, а потом в глаза Кикахе:
— Ты кое о чем позабыл. Я один умею работать с машиной, стирающей память.
— Ничего я не забыл, — отозвался Кикаха. — Тебе вйедут в вену гипнотическое средство, которое заставит тебя ответить на все вопросы.
— Со мной этот номер не пройдет, — улыбнулся тоан. — Я обучился неким ментальным приемам, которые автоматически блокируют действие любых доступных тебе гипнотических средств.
— Я не поколеблюсь причинить тебе такую боль, что ты с радостью скажешь, как управлять аппаратом намного больше, чем мне хочется узнать. Прежде я редко кого пытал — только когда речь шла о спасении чьих-то жизней. Ты сомневаешься в этом?
— Ты своему слову хозяин, — съязвил тоан. — Но чью жизнь ты собираешься спасать, подвергнув меня пыткам?
— Твою, — усмехнулся Кикаха. — Однако мне не придется тебя мучить. У меня есть в рукаве еще одна карта. Страданий я тебе причинять не стану — то есть, в смысле физических. Хрууз сумеет разобраться в том, как работает твой аппарат.
На сей раз пришел черед усмехаться тоану:
— Я давным-давно предвидел появление кого-нибудь со знаниями как у этого хрингдиза. Аппарат не включится, пока не распознает в качестве оператора меня. Он должен прочесть частоту моего голоса и конфигурацию интонации. И еще он затребует отпечатки моих ладоней, глаз, запаха и маленький кусочек кожи, чтобы прочесть мою ДНК. А кроме того, он должен услышать от меня кодовую фразу, хотя ее-то ты сможешь вырвать у меня под пыткой. Да этого и не понадобится. Я и так ее выдам, много от нее тебе будет толку.
— А дальше? — спросил Кикаха.
— А! Ты уже догадался про еще один барьер на пути к управлению машиной. Правильно сделал! В машине есть некие многочисленные компоненты, которые, после определенной задержки, взорвутся, если работать с ней буду не я. Взрыв уничтожит машину, а заодно аннигилирует все в радиусе трехсот футов и вызовет серьезные разрушения в радиусе следующих трехсот.
— Это наверняка потребовало больших хлопот, — заметил Кикаха. — Ты что, установил систему самоуничтожения с целью лишить своих клонов возможности воспользоваться ею, верно?
— Ну, разумеется, идиот!
— Этот идиот найдет способ одурачить машину, — сказал Кикаха. — Ты утаил от меня одну подробность насчет того, как машина распознает тебя. Это нечто, отличающее тебя от твоих копий. Когда боль станет достаточно сильной, мне удастся выбить из тебй эту информацию. Идея эта мне не нравится, но, как уже сказано, я прибегну к пытке. Этот инструмент почти всегда бывает действенным.
— Он добудет тебе искомые сведения. Но эта информация ничуть тебе не поможет. Машина взорвется, даже если ты посадишь оператором Ашателона или Вематола. — Рыжий Орк немного помолчал. — Мои сыновья могли бы управлять аппаратом, если бы не один непреодолимый фактор. И я вполне могу рассказать тебе о нем, поскольку мне не хочется быть уничтоженным. Фактор этот заключается в команде, благодаря которой аппарат невозможно заставить стереть мне память. Даже я не могу ее отменить. Если лицом, которому требуется стереть память, буду я, то машина тут же взорвется. И машина узнает, что операция производится именно со мной, так как она способна определить мой возраст. Клоны гораздо моложе меня. И, соответственно, как только аппарат обнаружит эту разницу в возрасте, тут же сработает взрывной механизм.