Мобильные связи (сборник)
Шрифт:
Помню, собираясь на выступление в главную библиотеку города, надела невероятно дорогой немецкий пиджак, расшитый бисером, в котором получала «Тэффи». И он символизировал высокую потребность в бунте, которую можно было реализовать только на доверчивых читателях, собравшихся в библиотеке. И уж как бы я реализовала эту потребность, тем более что аудитория была из городской знати в стиле: «Мы вам сейчас объясним всю правду про жизнь…» И бойко про то, как их одурачили с реформами, приватизацией и идеей перемен, а то ведь так было хорошо…
Но тут с последнего ряда поднялся молодой человек. Точнее, человек, выглядящий молодым, и задал вопрос, расставив все на свои места. Я не скажу, что это был за вопрос. А если и скажу, то никто, кроме меня и задавшего, не
Когда выступаешь в аудитории, по сути, работаешь артисткой, а не транслятором информации. Люди все равно слышат то, что собрались услышать. У них закрыты каналы приема информации. Они приходят не накопать нового, а подтвердить свое старое. Видимо, это дает им ощущение стабильности и уверенность, что им больше никуда не надо. В этом смысле интересно выступать перед детьми и молодыми, у них есть обратная связь. Все, что говоришь, отражается у них в глазах как в зеркале. У взрослых глаза в основном как стекла, пропускают через себя, но не задерживают ни слова, ни картинки…
Веня, например, потрясал и заводил меня необучаемостью. Я не могла поверить, что все усвоенное за сегодня стирается из него, как надписи мелом со школьной доски. И каждое утро он просыпается чистой доской. Говорят, что память кошки работает не больше трех минут. Ей-богу, по сравнению с Веней моя кошка Аграфена была Эйнштейном. Одним словом, проведя сезон в обществе Вени, Миши и возлюбленного, я ощутила человека, задававшего вопрос, как удар током. Как указатель: тебе сюда, и совершенно непонятно, на что ты тратила последние годы…
Он был интеллектуал моего караса и слышал меня поверх моих слов. Он слышал не текст, а мою внутреннюю историю. В смысле куда я, откуда и зачем. Кто понял, тот понял, о чем я, кто не понял, тому уже или еще не объяснить…
Слова были только электрическим проводом, по которому моя внутренняя история бежала к нему. И в ответ ко мне бежала его история. И, повиснув, эти провода соединили нас на тысячи километров, которые не имеют значения, если по проводам есть чему бежать. Равно как и совершенно бессмысленны, если человек рядом, но не отрастил в себе то, что бегает по этим проводам.
Короче, возлюбленный, Миша и Веня одним его вопросом умножились на ноль, поскольку у них не было шансов созреть до подобного вопроса даже в точке личного конца света… И было трудно не согласиться с Мишей, что я наконец увижу интеллигентов, которые себя не позиционируют, и все остальное…
Задавателя вопроса звали, скажем, Андрей. И, возвращаясь из библиотеки с его книгой в сумке, принесенной совсем не для меня, я увидела город. Сумеречную красоту гор вокруг, нагромождение домов и домиков, просторное небо… Я увидела хулиганские надписи на домах: «Россия все, остальное ничто!», «Свободу ворам, нож в спину мусорам!», «Аллочка, любимая, с добрым утром!» – на высоте второго этажа!
Я услышала людей вокруг. Они говорили: «Нам не хватило нескольких лет застоя. У нас строительные мощности только дошли до нужного уровня. Мы бы весь Шанхай снесли, в дома переселили!»; «Каждый год думаешь, надо бы на материк переселиться, но ведь как бросить эту красоту!»; «У нас рыбалку любят. Каждый год несколько джипов с рыбаками уходят под лед, а все равно все ловят!»; «У нас в детстве пустышек не было! Давали сосать соленый хвост лосося!»; «Однажды мать ушла на работу, а моя кроватка стояла около батареи. Батарея разорвалась, меня паром ошпарило. Стекло оконное от мороза лопнуло, на улице минус 50. Мать вернулась, а я – к кроватке примерз. Ну, она меня водкой растирать! С тех пор не простужаюсь!»; «Мужской салат у нас готовят просто: нарезается луковичка и пучок укропа. Все это размешивается в миске красной икры, поливается подсолнечным маслом и подается под водку!»; «Из краба икру надо из живого ковырять, иначе она вкус теряет! А вот варят живым краба только бессовестные люди, надо его сначала в холодильнике усыпить!»; «Середина лета,
Андрей повернул мои глаза, мой слух к городу, потому что все, что было связано с ним, немедленно стало невероятно важным. Клоки снега на горах, изрезанных клоками тумана. Нереальное поселение в ущелье – весь город с пол-Арбата…
Потом меня повезли к местному епископу. Какой-то его помощник заулыбался с порога резиденции, поцеловал мне руку, перекрестился при этом и сказал: «Прости, Господи!» Епископ кормил «чем бог послал» в виде икры, крабов, трубача, и ваще. Бог посылал этому краю серьезно. Епископ обещал построить храм в полтора раза выше храма Христа Спасителя. И построил, кстати, вскоре! Теперь непонятно, где взять в него столько прихожан и как отопить. Перед каждым поднятым стаканом водки епископ громко объявлял: «Мнооооооооогая лета! Так выпьем за это!» На прощание подарил огромную вазу, сплетенную монахинями из бумажной веревки.
Сидя в обратном самолете над нескончаемыми пустыми просторами, я подумала, как велика Россия, чтобы просто так столкнуться в ней лбами…
А Москва была все та же. С летними тусовками и пыльными улицами. Москва была та же, другая была я…
– Ну, как встречи по автопробегу? – позвонила я Вене, собравшись впрячься в прежний ритм.
– Так получилось… Я тебе все объясню. Я заболел! Очень сильно. Мне снова дали по почкам. Я лежал. Кроме того, грипп. И еще что-то с сердцем… – вдохновенно, как обычно, врал Веня. – Сейчас я приеду, расскажешь, как съездила, что видела…
– Подожди-подожди, – опешила я, – ты не ходил ни на одну из назначенных встреч?
– Ну, ты же уехала… А я не смог… – капризно отвечал Веня, – и вообще я забыл, на когда какие были назначены…
– Подожди-подожди, – все еще не въезжала я, – у тебя два секретаря, встречи записаны у тебя в перекидном календаре. Ты что, и позвонить не мог и перенести их?
– Да я вообще всю неделю в кабинете не был. Дома лежал. Чего мне там без тебя делать? Да не переживай ты за автопробег. Поедем! Ну, не в этот раз, в следующий раз поедем. Давай быстрее встретимся, я по тебе так соскучился!
Ох, если бы в этот момент я бросила трубку и забыла о его существовании навсегда! Сколько времени и сил я бы сэкономила! Но я, как обязательная дура, начала трезвонить по телефонам, включать связи, совершать интегральные поступки, штопать воздушную ткань договоров… А тут еще к деловым качествам Вени добавились деловые качества представителей «Волги», и они вежливо сообщили, что руководство пересмотрело идею участия их замечательных автомобилей в нашем замечательном автопробеге. Договоренности не были отражены в юридически внятных бумагах, но подтверждались нашим совместным участием в пресс-конференциях, интервью, пиарились нами на всю страну.