Моё чудовище
Шрифт:
– Я же договаривался на определённое время и привык слово держать. Ну и не могу же я везде под охраной ходить. Смешно же. Тем более, Игорь всё равно в машине остался бы. А эти поджидали почти у выхода.
– Поджидали? – ещё сильнее разволновалась Юля. – Вы думаете, специально?
– Да не знаю, – отмахнулся Дымов, несмотря на то, что был уверен почти на сто процентов. – И всё, Юль, хватит об этом. Лучше скажите, у нас как с гостевой спальней?
– С гостевой? – озадачилась домработница. – А зачем она вам?
А услышав в ответ:
– Так… гостя
– Может, лучше его куда…
– Юля, – многозначительно перебил её Дымов, и она доложила, не сумев полностью скрыть из интонаций и с лица признаки лёгкой праведной обиды:
– Да всё там, как надо. Прибрано, бельё чистое, в ванной всё…
Договорить ей опять не дали, но уже не Дымов. Что-то громко брякнуло и звякнуло чуть в стороне, и они оба, одновременно повернули головы в направлении звука.
Гостья, раздражённо бухтя себе под нос, пыталась скрыть маленький разгром на каминной полке, выстроить в прежнем порядке опрокинутые безделушки, в том числе невысокий пузатенький стакан.
– Ты чего там шаришься? – сердито прикрикнула на неё Юля.
Девчонка мрачно глянула нормальным глазом. Второй заплыл окончательно, поэтому казалось, что она его нарочно прищурила, прицеливаясь и рассчитывая запустить в недовольную придиру зажатый в пальцах стакан.
– Мне выпить и пожрать обещали, – с не меньшей претензией выдала она, а стакан всё-таки поставила назад, на камин, но нарочно грохнула им посильнее.
Голос у неё был не слишком высокий и звонкий, немного грубоватый и даже чуть хрипловатый, с лёгкой картавинкой и тоже вполне походил на пацанский, ещё не до конца выровнявшийся и сформировавшийся.
Юля закатила глаза, помотала головой, громко выдохнула и поинтересовалась с критичным вызовом:
– А руки для начала помыть не хочешь?
Девчонка шмыгнула носом, посмотрела на свои ладони, повертела их туда-сюда, ничего криминального не обнаружила, но всё-таки пару раз мазнула по худи на животе внутренней стороной и тыльной – типа протёрла – и заявила:
– Так я ж не знаю, где у вас что. Была бы нормальная квартира, а тут…
Дымов махнул ей рукой, качнул головой в сторону ведущей на второй этаж лестницы:
– Идём, покажу. – А потом обратился к Юле: – Я тоже себя в порядок приведу, и будем ужинать.
– Хорошо, – кивнула та и опять с подозрением и недоверием глянула на гостью, которая уже стояла на первой ступеньке и, скривив рот, с кислой физиономией посматривала на остальных присутствующих.
– Идём, – ещё раз повторил Дымов.
В гостевой действительно царил идеальный порядок, будто комната готовилась встретить жильца с минуты на минуту.
Дымов распахнул дверь, дождался, когда девчонка пройдёт вперёд, а сам остался на пороге.
– Можешь тут переночевать.
Она обернулась, уточнила недоверчиво, сведя брови:
– Не врёшь? Серьёзно?
– Тебя что-то не устраивает? – поинтересовался он.
– Ну-у… – протянула гостья, но Дымов не стал дожидаться, когда она ляпнет какую-нибудь глупость или опять выразит свои эмоции привычным для неё образом (он так тоже умел и, когда требовалось, не стеснялся пользоваться, но сейчас и со стороны вроде бы девушки это почему-то неимоверно раздражало и резало слух), указал на дверь, почти сливавшуюся со стеной.
– Там туалет и ванная. Мыло, Юля сказала, должно быть. И остальное тоже. Полотенца в шкафу. Умывайся и приходи ужинать. Столовая на первом этаже. Захочешь, найдёшь. И если что-то ещё понадобится, тоже спрашивай у Юли.
– Ясно, – буркнула девчонка.
Ни «спасибо», ничего даже близко похожего. Но читать нотации и учить элементарной вежливости Дымов не собирался. Да всё и так понятно. Вышел в коридор, захлопнул дверь, направился в свою комнату.
Лично он считал, что самое лучшее сейчас – принять душ, а потом и правда пожрать. Ему можно даже выпить. Немного. Он уже давно научился себя контролировать, а раньше, в юности, или даже когда ещё был подростком, стоило сделать несколько глотков, и дальше уже просто несло – до полной невменяемости и даже до отключки. Потому что в их семье никто себе в подобном отказывал. Если, конечно, это можно назвать семьёй.
Дымов старался даже не вспоминать лишний раз. Да, он благодарен родителям за то, что появился на свет, что как-то дотянул до определённого возраста, и даже за то, что потом им стало на него откровенно насрать. Ведь будь между ними больше любви и взаимопонимания наверняка и для него всё закончилось бы гораздо хуже.
Но ему уже тридцатник, он не маленький мальчик, чтобы держать давние обиды, по-прежнему винить мать и отца, что его детство прошло не светло, беззаботно и радостно, как полагалось и как хотелось бы. Сейчас он к родителям вообще без претензии, давно всё простил и когда появилась возможность даже пытался помочь, но они предпочли жить, как и раньше, их устраивало, не захотели воспользоваться шансом и теперь их больше нет.
А вот сам он воспользовался, смог. И опять благодаря им – потому что такой у них уродился. Или по крайней мере назло, но тоже им.
Вода хорошо смывала негатив и неприятные воспоминания в том числе. Они вместе с ней будто стекали в слив, и проще становилось, и легче, и думалось уже о другом, о чём-нибудь приятном. А позже, спустившись в столовую, Дымов ожидал застать там свою невероятную гостью, но все места за столом оказались свободны, и он обратился к помощнице по хозяйству:
– Юль, сходите посмотрите, как она там?
– Она? – переспросила та поражённо. – Я думала, это парень.
– Не уверен, но мне кажется, нет – возразил Дымов. – Вроде бы девочка. Был бы точно парень, я б сам заглянул.
– Да, сейчас, – кивнула Юля, но пока шла, и Дымов её видел, с сомнением пожимала плечами, качала головой и что-то бормотала себе под нос. Вернулась она довольно быстро и сразу доложила: – Спит оно. До ванны, видимо, так и не добралось. Да даже кроссовки снять то ли ума, то ли сил не хватило. Завалилось на кровать прямо в обуви.