Мое ходячее несчастье

Макгвайр Джейми

Эбби открыла нужную страницу, и мы взялись за дело. Я прогнал ее по ключевым моментам главы. Прикольно было наблюдать за тем, как она меня слушает, впитывая каждое слово и при этом будто удивляясь, что я умею читать. Если по выражению ее лица мне казалось, что она не понимает, я возвращался назад. Тогда Голубкины глаза прояснялись. Я изо всех сил старался, чтобы ее взгляд не погасал.

Время пролетело незаметно. Эбби пора было идти на занятие. Я вздохнул и шутя хлопнул ее по голове методичкой:

— Ну вот. Теперь ты знаешь эту книженцию вдоль и поперек.

— Посмотрим…

— Я

тебя провожу. По дороге еще поспрашиваю.

Я ожидал вежливого отказа, но Эбби робко улыбнулась и кивнула. Когда мы вышли в холл, она вздохнула:

— Ты не очень рассердишься, если я все-таки завалю этот тест?

Она беспокоилась, не рассержусь ли я на нее! Я не знал, как лучше на это отреагировать, но в любом случае было чертовски приятно!

— Ты не провалишься, Голубка. Но к следующему тесту мы с тобой, от греха подальше, начнем готовиться заранее.

По дороге к естественно-научному корпусу я один за другим задавал ей вопросы. Чаще всего она отвечала сразу, иногда после некоторых колебаний, но всегда правильно. Так мы дошли до дверей аудитории. Судя по выражению лица Эбби, мне удалось произвести на нее впечатление и она была благодарна, хотя из тщеславия не хотела это показывать.

— Ты всех порвешь, — брякнул я, не придумав, что бы еще сказать.

Тут мимо нас прошел Паркер Хейс.

— Привет, Трэв, — кивнул он мне.

— Паркер, — кивнул я в ответ.

Вообще-то, я терпеть не мог этого говнюка. Он вечно ходил за мной по пятам, чтобы, изображая этакого «белого рыцаря», завалить какую-нибудь из моих девчонок. Ему нравилось говорить им, что я бабник, но сам-то он был ничем не лучше. Только, в отличие от меня, он еще и врал своим пассиям, а когда ему надоедало играть благородство, втихаря их бросал.

Как-то раз, на первом курсе, я подцепил Дженет Литтлтон в «Ред доре», и мы поехали ко мне. Ну а Паркер решил попытать счастья с ее подругой. Из клуба мы направились в разные стороны. После того как я оприходовал Дженет и не стал притворяться, будто у наших отношений большое будущее, она взбесилась и позвонила подружке, чтобы та ее забрала. Подружка все еще была с Хейсом. В итоге за Дженет приехал он.

Потом Паркер сделал эту историю своим немеркнущим хитом. Стоило мне трахнуть какую-нибудь девчонку, он подбирал ее и, перед тем как тоже трахнуть, рассказывал ей, как он спас от меня Дженет. Я терпел его, но с большим трудом.

Паркер нацелил буркалы на Голубку и весь загорелся:

— Привет, Эбби!

Я не понимал, какой ему резон спать именно с моими девчонками, но одно было очевидно: он уже несколько недель ходил на занятия вместе с Голубкой, а интерес к ней почему-то проявил только сейчас. Это из-за того, что он увидел, как я с ней разговариваю. У меня внутри все заклокотало.

— Привет, — озадаченно ответила Эбби. На лице у нее было написано, что она не понимает, почему незнакомый парень вдруг решил с ней поздороваться. — Кто это? — спросила она у меня.

Я с равнодушным видом пожал плечами, хотя на самом деле мне хотелось ворваться в аудиторию и надрать засранцу его

лощеную задницу.

— Паркер Хейс, — сказал я, и показалось, что во рту после его имени остался противный привкус. — Один из моих «братьев» по «Сигме Тау».

От этих слов мне стало еще гаже: у меня были настоящие братья — и по крови, и по студенческому союзу. Паркер не относился ни к тем, ни к другим. Скорее, это был заклятый враг, которому я позволял вертеться поблизости, только чтобы не выпускать его из виду.

— Так ты член «братства»? — спросила Эбби, поморщившись.

— Да, мы с Шепом в «Сигме Тау». Я думал, ты знаешь.

— Ну… на тебя это как-то не совсем похоже… — протянула она, разглядывая татуировки на моих предплечьях.

Голубка снова смотрела на меня, и мое настроение улучшилось.

— У нас в семье все состоят в этом обществе: отец, братья…

— Ты из-за них вступил? — спросила она скептически.

— Нет. Просто там действительно хорошие ребята, — ответил я, подавая Эбби ее тетради. — Тебе, наверное, пора.

Она сверкнула своей фирменной безукоризненной улыбкой и пихнула меня локотком:

— Спасибо, что помог.

Я невольно улыбнулся ей в ответ. Голубка прошла в аудиторию и села рядом с Америкой. Пока они разговаривали, Паркер пялился на Эбби. Идя по коридору, я представлял себе, как хватаю стол и опрокидываю его на голову этому подонку. Занятия мои на сегодня закончились, поэтому нечего было здесь ошиваться. Я чувствовал, что мне до зарезу нужно прокатиться на мотоцикле, иначе мысли о том, как Паркер втирается в доверие к Эбби, сведут меня с ума. Я специально поехал домой самой длинной дорогой, чтобы хорошенько развеяться. Пока выходил из здания, мне встретились несколько симпатичных однокурсниц, но перед глазами все время всплывало Голубкино лицо. Я даже разозлился на себя из-за этого.

Я заслуженно пользовался репутацией парня, который по-свински обходится со всеми девицами старше шестнадцати лет, имеющими неосторожность прийти к нему домой для «личной беседы». Эту дурную славу я честно зарабатывал с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Ну а теперь я, похоже, вляпался в банальную историю: плохой мальчик полюбил хорошую девочку. Вот только Эбби не принцесса, она что-то скрывает. Что — я не знал, но, может быть, именно это нас и связывало.

Я подъехал к дому и слез с мотоцикла. На этот раз «харлей» не оправдал моих ожиданий: привести мысли в порядок не удалось. Всю дорогу я просто выдумывал всякую хренотень, пытаясь как-то обосновать свое дурацкое поведение с Эбби.

Находясь в отвратительном расположении духа, я хлопнул дверью и плюхнулся на диван. Куда-то запропастился пульт, и это разозлило меня еще больше. Вдруг разнесчастный кусок черного пластика шлепнулся рядом на подушку. Я ткнул им в телевизор.

— Какого черта ты утаскиваешь пульт к себе? — напустился я на Шепли, который только что вышел из своей комнаты и уселся в кресло.

— Не знаю, старик, такая привычка. У тебя проблема?

— Да, — проворчал я, выключая у телевизора звук. — И зовут ее Эбби Эбернати.