Мое карательное право
Шрифт:
Я: “Предлагаете взять вас на содержание?”
Саломея Сафо: “Предлагаю дать мне интервью.”
Я: “Постарайтесь убедить меня получше.”
Остаток пути прошел без приключений. Однако на въезде в родовой особняк неожиданно обнаружился незнакомый темный внедорожник — с водителем и охранниками внутри. По моей команде хранительницы растворились в пространстве, сопровождая меня дальше незримо. Я покинул автомобиль и зашел в здание.
— Ваше Сиятельство, вас в
Время для визитов уже было позднее. Но честно говоря, я не удивлен. Могу представить, как Юра звонил ему и причитал: “пап, меня обидели! реши проблему за меня, пап!” Дворецкий распахнул дверь, и я шагнул в гостиную, где на бархатных креслах, что-то обсуждая с серьезными лицами, сидели бабушка и граф Меньшиков. Солидный мужчина слегка за сорок, внешне он очень походил на Юру, но если из сына лезло нахальство, то тут была сама строгость.
— Добрый вечер, Александр Викторович, — поздоровался я.
— Здравствуй, Илья, — как-то устало вздохнул он, решив обойтись без лишнего этикета.
— Оставлю вас одних, — княгиня поднялась с кресла и, подмигнув мне, вышла.
Дверь закрылась, погрузив гостиную в тишину. Некоторое время граф рассматривал меня — молча и строго, как учитель провинившегося школьника. А потом неожиданно хмыкнул.
— Сначала мне позвонила твоя бабушка и сказала, что мой сын напал на ваш Фонд. Я начал думать, как его наказать. А потом мне позвонил мой сын, и оказалось, что его уже наказали за меня…
Он снова хмыкнул.
— Скажу откровенно, Илья, я не думал, что из тебя получится хороший предводитель дворянства. Но с этим балбесом я уже двадцать лет справиться не могу, а ты усмирил его за один вечер. Я считал, предводителем должен стать кто-то постарше и поопытнее, чтобы держать молодежь в руках. Но сейчас уверен, что ты отлично с этим справишься… Я был против тебя, но теперь готов поддержать.
Поднявшись с кресла, он протянул мне руку, и я охотно ее пожал.
— Ущерб весь, конечно, возместим, — добавил граф. — Может, есть что-то еще?
— Да, — подумав, сказал я, — еще одна малость…
В конце концов, все надписи со стен Фонда кто-то должен стереть. Держу пари, избалованный наследник будет отлично смотреться в рабочей робе.
Глава 11
— Доброе утро, Юра, — позвал я, подходя к зданию Фонда. — Волонтеришь?
— Катись в бездну! — огрызнулся Меньшиков, который в этот момент с тряпкой в руке неуклюже оттирал стену от ярко-красных надписей, оставленных им и его командой.
В рабочем комбинезоне наследника было и не узнать — впервые походил на человека.
— Куда? — фыркнула шагающая рядом со мной Крис. — Повежливее с моим хозяином!
— Извините, мадмуазель, — проворчал он, косясь на ее острые ногти, — я сказал вашему драгоценному хозяину, что безумно счастлив полировать чертовы стены его чертова Фонда!
— Ну и молодец, — похвалил я, — волонтерь дальше.
Правда, волонтерство — дело добровольное, а тут его заставил отец. Обойдя рабочих, которые активно вставляли новые стекла взамен разбитых, я в компании моих хранительниц зашел в здание Фонда. Внутри сегодня было относительно тихо — только в одном из залов вела занятия группа психологической помощи. Стоило свернуть в коридор, ведущий к моему кабинету, как ко мне подскочил Арсений, мой секретарь, дожидавшийся меня почему-то не в приемной, а снаружи.
— Илья Андреевич, — взволновано начал он, — у вас там посетитель…
Обычно у меня бывали два типа посетителей: те, с кем случилось несчастье, и те, из-за кого оно случилось. Первыми у нас занимался специальный отдел по приему заявлений, и лишь в крайних, особо сложных или запутанных случаях их отправляли выше. Вторые же заявлялись сюда редко и обычно шли напрямую к руководству, чтобы по-тихому решить деликатный вопрос — так они называли публичную огласку своих преступлений. К несчастью для них, мой Фонд не потворствовал скотам.
— Кто? — спросил я.
— Зарецкий Глеб.
От имени я аж поморщился.
— Что ему надо?
— Сказал, по личному делу, — секретарь распахнул передо мной дверь.
Я коротко кивнул, и мои хранительницы бесследно растворились в пустоте коридора, чтобы через миг возникнуть в моих мозгах.
— Хозяин… — привычно начала Крис.
— Никого убивать не надо, — мысленно отрезал я.
По крайней мере — пока. Едва зашел в приемную, как в глаза сразу бросилась знакомая белобрысая челка. На бархатном диванчике в углу, сложив нога на ногу и с наглым видом копаясь в смартфоне, будто сделал одолжение придя сюда, сидел Глеб Зарецкий — сын известного боевого генерала и редкостная дрянь.
— Доброе утро, Ваше Сиятельство, — он нахально вскинул голову.
— Прошу, — я холодно показал на свой кабинет.
Секретарь торопливо распахнул дверь, и мы с Зарецким прошли внутрь. Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся в кресло для посетителей.
— Итак, что у вас за дело? — я сел напротив за стол. — Вас кто-то обидел, и вы прибежали за помощью?
— Как всегда иронизируешь, Илья, — хмыкнул он. — Давай хоть сейчас без официоза.
— Ну давай, — согласился я. — Что ты здесь забыл?
— Напомнить тебе пришел, — он с прищуром взглянул на меня, — чтобы не забывался. Бабка твоя не вечная, хотя, конечно, здоровья ей, — добавил Зарецкий таким тоном, каким говорят “чтобы сдохла”. — А когда останешься один, тебе понадобятся друзья…
Сложив нога на ногу, откинувшись на мягкую обивку, он устроился тут прямо-таки по-хозяйски. А ведь мы встречались здесь же, в этом кабинете, при совсем других обстоятельствах. Тогда у него бегали глаза, тряслись руки, и он требовал у меня все остановить. Полгода назад этот урод подкараулил у ресторана одну юную официантку, не ответившую на его притязания. Девушка была неодаренной, так что даже шанса отбиться у нее не было. Ей повезло, что вообще осталась жива. Дело обещало быть громким, были бы суд и вполне реальный срок, Фонд готовился активно участвовать в процессе. Но девушка неожиданно отказалась от всех обвинений, а затем и вовсе сбежала из города — так сильно ее запугали.