Мое карательное право
Шрифт:
— Значит, завтра вечером, — я не сводил глаз с притихшего Потоцкого, — придешь во дворец и заберешь посылку. А потом получишь инструкции. Ты меня понял?
Он без особой охоты кивнул. В следующий миг Вэл резко шагнула к нему. Ее распахнутая ладонь окрасилась серебряным свечением, которое затем превратилось в сверкающий ошейник. Ангел ловко обернула его вокруг шеи Романа и защелкнула.
— Предашь господина, и это тебя задушит…
Не давая ему опомниться, демоница стремительно впечатала руку в его грудь — туда, где под одеждой
— А захочешь причинить хозяину вред, — сказала Крис, медленно убирая руку, — и это тебя сожжет…
Хлопая глазами, Потоцкий обалдевши уставился на пламя, пляшущее прямо на нем, разрастающееся, казалось, готовое превратить его в живой факел. Дрожа, его рука потянулась к ошейнику. Однако и огонь, и серебряная удавка внезапно исчезли, словно были лишь видениями.
— Ты теперь мои глаза и уши, — я перехватил его ошарашенный взгляд, — мои руки и ноги, а цена твоей верности — твоя жизнь. Когда я звоню, ты берешь трубку, когда я хочу говорить, ты говоришь, когда я говорю делать, ты делаешь. Теперь ты — мой слуга, и от меня зависит, будешь ты жить или нет.
Он открыл рот и тут же закрыл. В общем, у меня не было оснований сомневаться, что теперь он меня понял.
— Если еще раз выступишь против меня, — добавил я, — пожалеешь, что не умер сегодня.
Он иступленно закивал, как сломавшийся болванчик. Глядя на него, я достал из кармана черную кожаную книжку с золотыми углами и вычеркнул оттуда очередную строчку.
“31. Потоцкий Роман”
— Пойдемте, девочки, — я убрал книгу в карман. — Вы хорошо поработали…
Поднявшись со стула, я взял трость и в компании моих верных хранительниц направился прочь. Потоцкий не двинулся с места, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Стук гулко разносился в тишине квартиры. Цок, цок, цок…
Я хочу, чтобы этот звук мерещился моим врагам в их кошмарах.
Глава 12
— По-моему, за мной следят, — изрекла Полли, поудобнее устраиваясь на моем плече.
— Опиши, — я поправил подушку под головой.
Натянув на обнаженную грудь одеяло, словно пряча нас еще глубже в сугроб, который напоминала ее белоснежная спальня, Полина описала следивших за ней двух мужчин. Их портрет, к слову, весьма точный, меня не удивил.
— Это мои люди.
— Твои люди за мной следят? — изумилась она. — Зачем?
Ну очевидно же.
— Чтобы за тобой не следили не мои люди, — я пропустил между пальцев ее короткую черную прядь.
— То есть заботишься обо мне? — Полли приподнялась с моего плеча.
Одеяло поползло вниз, вновь обнажая грудь, которая прижималась ко мне всю ночь.
— Конечно, — ответил я, любуясь видом.
В следующий миг Полина легко вскочила с кровати. Босые ноги бодро протопали по пушистому белоснежному ковру к белоснежному туалетному столику. Распахнув ящик, она что-то оттуда вытащила и, крепко сжав ладонь, повернулась ко мне.
— Я же обещала подарок… — кокетливо протянула она.
Вернувшись в кровать, Полли уселась рядом со мной верхом на одеяло и распахнула ладонь, в которой лежала серебряная брошь в виде камеи с изящным женским профилем. Ее профилем, точеным как у античных статуй, которым она сейчас повернулась ко мне, видимо, чтобы я оценил тонкость работы.
— Чтобы я была всегда с тобой, — довольно добавила она.
На несколько секунд спальня погрузилась в тишину. Глаза Полины замерли на мне, томно поблескивая. Черные волосы чуть растрепаны, красные губы приоткрыты, будто с них вот-вот сорвутся какие-то очень важные слова. Сама собой вспомнилась ее последняя роль в довольно посредственной мелодраме, где она смотрела с экрана точно так же, признаваясь герою в чувствах. Только не говори сейчас, что ты меня любишь. За последние дни я пересмотрел свои взгляды на любовь.
— А на что ты готова ради меня? — спросил я, вертя камею в руке.
— Что за странный вопрос, — Полли слегка нахмурилась. — Это тест какой-то?
— Да просто ответь.
— Ну съемку перенесу, если надо…
А вот когда я был в больнице, ты ее не перенесла. Интересно, а для моих похорон ты бы ее перенесла? Вряд ли — там бы мне уже точно было не надо. Застежка броши распахнулась в руке, и иголка царапнула ладонь. Да и портрет на камее был твой, а не мой — чтобы я о тебе не забывал, чтобы я о тебе думал. Я о тебе, а не ты обо мне.
— А я ради вас убью, хозяин, — неожиданно выдала Крис в моей голове.
Да ты и так убьешь. Не только ради меня.
— Кстати, — пальчики Полли игриво побежали по моей груди, — ужин вчера сорвался… Что насчет сегодня?
— Увы, не могу, — я отложил брошь на белоснежную тумбочку. — Вечером появились дела.
— На Офицерской ассамблее? — прищурилась она. — Там сегодня весь свет… Может, спутница на вечер нужна?
— Я туда не развлекаться.
— Ну да, — со скепсисом бросила Полина, — кто ездит на бал развлекаться? Музыка, танцы — какие развлечения…
— О да, конечно, а я просто обожаю танцевать, — не удержался я.
— Если хотите, господин, — услужливо произнесла Вэл в моей голове, — я могу отрезать ей язык…
А твое сочувствие может не включать элементы кровавой расправы?
— Ну не развлекаться так не развлекаться… — миролюбиво изрекла Полли, встретив мой взгляд. — Даже лучше. У меня все равно вечером съемка… Завтракать будешь?
“Новость не проверенная, но горячая!..
Поговаривают, к молодому Воронцову вернулась магия. А мы все знаем, что такое родовая магия Воронцовых… Недаром ее боятся даже демоны.