Мое карательное право

Блум Мэри

“Кажется, столицу охватила эпидемия внезапных сердечных приступов. Начал ее генерал Зарецкий, а затем продолжили гости молодого Воронцова, дружно умерев во время застолья в ночном клубе “Арлекин”. Ну хоть повеселились напоследок…

Остается надеяться, что сам князь не подхватил этот смертельный вирус…”

— И что случилось с Зиминым? — спросил я, подхватывая кофе.

— И у старика тоже, представь себе, — отозвалась бабушка, — случился сердечный приступ. Сидел в гостях, злословил как обычно, а потом вдруг

вскочил и сильно захрипел, будто демон выцарапывал когтями его душу. Если она у него, конечно, есть, — добавила княгиня, отодвигая масло. — А потом рухнул на пол и умер.

— Сердце надо беречь, — наставительно заметил Петр Алексеевич, подхватывая печенье.

И не ввязываться в сомнительные авантюры, которые могут стоить жизни. Они хотели убить меня, а в итоге убили только самих себя. Похоже, глава Организации, кем бы он ни был, решил избавиться разом от всех свидетелей. Неужели так испугался моего любопытства?

За дверью внезапно раздались шаги и возмущенные голоса. Затем она с резким скрипом отворилась, и в столовую буквально ворвался, тряся отвисшим подбородком, начальник Охранки в фирменном темно-синем пиджаке. Следом влетел наш дворецкий, выглядя крайне виноватым.

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, — пробормотал он, бегло переводя глаза между мной и бабушкой. — Барона просили подождать в гостиной, но он не стал слушать…

— Дело срочное! — выдохнул Беккер и сурово покосился на меня.

— Настолько срочное, — княгиня медленно отложила тост, — что вы не смогли потерпеть пару минут и решили испортить нам завтрак?

— И, видимо, настолько срочное, — строго подхватил ее личный помощник, — что у вас не нашлось времени на этикет.

На миг растерявшись, барон торопливо поздоровался и извинился за вторжение, а затем продолжил, нетерпеливо бегая глазами между всеми нами:

— Вы же в курсе, что вчера пострадало имущество десятка дворянских родов? Нападения, обстрелы, поджоги…

— И причем тут наш завтрак? — невозмутимо уточнила бабушка.

— Хозяин, — неожиданно подала голос демоница, сидевшая все утро в подпространстве, — если не хотите убивать, его можно слегка оглушить и вышвырнуть…

— Поддерживаю исчадие, — чопорно согласилась ангел в моей голове. — Он слишком шумный.

И ведь я тоже все больше склонялся к этой идее.

— Переходите сразу к делу, Яков Вильгельмович, — я поставил кофе на стол. — Если уж оно такое срочное.

Его взгляд мгновенно замер на мне — по цепкости напоминая бульдожью хватку.

— На всех, кто вчера пострадал, — чеканя слова, заговорил Беккер, — были размещены заказы в “Черной базе” от имени одного и того же аккаунта “Черная маска”. Вы не находите это странным, Илья Андреевич?

— А по-вашему, — уточнил я, — заказы должны быть только на меня?

— Полагаю, — с нажимом продолжил он, — вы знаете, почему “Черная маска” устроил вчера беспредел в столице…

— Почему сразу “устроил”? — вмешалась бабушка. — Может, “устроила”? Может, это женщина? Или вы отказываете женщинам в способности мстить и убивать?

— Простите, я не имел в виду… — начал было барон. — Что?.. — наконец он уловил сарказм и взорвался: — Почему вы все постоянно издеваетесь? Я же веду расследование, в том числе важное и для вас!

Нет, это я веду расследование, а вы все это время только мешаете.

— С другой стороны, хозяин, его можно и убить, — выдала Крис в моей голове, — вряд ли кто-то заметит разницу…

— Думаю, — глаза начальника Охранки уже вгрызались в меня, — “Черная маска” работает на вас! А может, это и вовсе вы…

— На мой взгляд, господин, убивать его не стоит, — возразила Вэл, — а вот отрезать язык можно…

Но болтовня хранительниц не шла ни в какое сравнение с реакцией моей бабушки. В комнате вдруг резко запахло костром. С ее ладони гневно сорвались струйки пламени, и Беккер, в чью сторону они заплясали, машинально отшатнулся назад.

— Да вы достали уже со своей “Черной маской”! — воскликнула она. — Причем тут имущество каких-то родов, когда на кону наши жизни!..

— Аня, сердце, — с тревогой заметил Петр Алексеевич.

— Не вижу результатов вашего расследования, — чуть успокоившись, отчеканила княгиня. — А моего замначальника вы так и не нашли!

Хотя я его уже нашел — правда, по частям. О чем она знала, а вот барон — нет.

— Если у вас все, Яков Вильгельмович, — добавила бабушка, стряхивая с пальцев последние искры, — мы бы хотели закончить завтрак!

Пару секунд Беккер громко и обиженно сопел, словно ища, что бы ответить, а потом сухо попрощался и удалился. В принципе, мог и вовсе не приходить. Не успела дверь за ним захлопнуться, как по столу с шумом заерзал бабушкин смартфон. Она посмотрела на экран и торопливо приняла вызов.

— Да?.. Он здесь, — ее глаза замерли на мне. — Вот как… Хорошо, я ему передам…

Звонок завершился, и экран погас в ее руке.

— Звонил император, — сказала она, не сводя с меня внимательного взгляда. — Вызывает тебя прямо сейчас, — ее тон звучал крайне серьезно.

В коридорах Зимнего дворца, куда я приехал сразу после завтрака и по которому шел сейчас в сопровождении одного из местных слуг, было относительно тихо. Однако на подходе к кабинету императора, где он обычно принимал знать по частным вопросам, раздавались голоса. Много-много голосов — быстрых, гудящих, жужжащих, словно внутри носился пчелиный рой. И все эти пчелы аж взахлеб склоняли мое имя — только не с иронией и насмешками, как обычно, а обиженно, сердито и бессильно, как дети говорят про наказавшего их взрослого.

Слуга почтительно распахнул передо мной дверь, и я переступил порог приемной перед императорским кабинетом. Внутри сейчас было не только шумно, но еще душно и тесно. В просторном помещении почти не осталось места — так густо его заполнили дворяне, ожидавшие, когда их пригласят к правителю. Просители толкались внутри, задевали друг друга локтями, сбивались в группки, с жаром размахивали руками и переговаривались, взбудораженные, как брокеры при обвале биржи. Тут были все фамилии из списка, по которому я вчера делал заказы в “Черной базе”. А вот из второго списка, члены которого сидели со мной в клубе, здесь не было никого. Естественно, треть мертвы, а остальные теперь мои верные друзья — во всяком случае других вариантов я им не оставил.