Мое карательное право
Шрифт:
Отсалютовав мне бокалом, она торопливо скрылась в толпе гостей, словно опасаясь, что я найду, что ответить. Я же свернул к выходу из зала. Однако уже почти у самых дверей ко мне вдруг подлетел барон Беккер, гордо нацепивший золотой значок Охранки даже поверх черного смокинга.
— Ваше Сиятельство, — выпалил он, — поздравляю с помолвкой! Есть какие-нибудь новости по вашему делу?
Да вы издеваетесь, что ли? Ну хоть здесь можно забыть про работу?
— Устранить его, хозяин? — тут же уточнило мое заботливое исчадие.
— Увы, — вслух ответил я, — никаких новостей.
— Но если будут, — не отставал начальник Охранки, — могу я рассчитывать на ваше содействие?
— Яков
— Еще раз примите мои поздравления, — с досадой пробухтел он и утопал прочь.
Я же наконец вышел из зала и, покинув дворец, добрался до своего автомобиля, стоявшего в сторонке у бокового выезда. За темными стеклами заднего сидения уже ждала Лиза, нетерпеливо постукивая пальцами по обивке. Я опустился рядом, она чуть смущенно улыбнулась. Водитель и охранник, сидящие впереди, тактично подняли темную заслонку, закрываясь от нас. Переглянувшись, мы с подругой прильнули друг другу. Горячее дыхание пробежало по моей щеке, я поймал ее губы. Обвив мою шею одной рукой, другой она стянула диадему с головы и небрежно вытащила шпильки. Длинные светлые локоны мягко рассыпались по открытым плечам. Обнимая, я нащупал молнию на ее спине — скорее справочно. Не буду же я раздевать мою принцессу в машине — по крайней мере, не в первый раз.
— Ты меня везешь не к себе, — пробормотала она, покосившись в окно. — А куда?
— К нам, — ответил я, вновь ловя ее губы. — В наш будущий дом. Хочу его тебе показать…
Вскоре автомобиль остановился у особняка, который я приобрел недавно — неподалеку от дворца, с видом, как и в доме бабушки, на Неву и Петропавловскую крепость. Днями внутри активно велся ремонт — мне не понравился вкус прошлых хозяев, и все теперь переделывалось под мой. Зато вечерами здесь стояла тишина.
Сжимая руку с кольцом на безымянном пальце, я завел будущую супругу в огромную гостиную, в панорамные окна которой сейчас заглядывала Луна. Некоторое время Лиза с любопытством осматривалась, замирая глазами то в одном углу, то в другом, словно представляя, что там поставит из мебели. В детстве она обожала украшать кукольные домики — теперь у нее будет свой. А ведь, несмотря на высокий статус, своего — того, что не заберут при необходимости, как, например, пытались забрать нас друг у друга — у нее было очень мало. Ради того восторга, который сейчас появился в глазах невесты, я ее сюда и привез.
— Нравится? — спросил я, с улыбкой наблюдая за ней.
— Очень, — отозвалась она. — А там что? — и махнула рукой в сторону широкой двери, которую я тоже планировал заменить.
— Столовая.
Лиза, воодушевившись еще больше, потянула меня туда. Переступила порог просторной комнаты и тут же испуганно отшатнулась. В углу в старом кресле, оставшемся от прошлых хозяев, которое еще пока не выбросили, сидел человек — неподвижно, как восковая фигура, сложив руки на коленях и застыв, будто пришел в гости и остался в них навечно. Луна, проникавшая сквозь широкое окно, осветила знакомое лицо графа Никиты Семеновича Долгорукого — остекленевшие глаза, засохшую струйку крови, которая тянулась от переносицы вниз, и дыру от пули в самом центре его бледного лба.
Лиза вскрикнула и сразу же, зажав рот ладонью, словно боясь потревожить мертвого, в ужасе прильнула ко мне. Да, пожалуй, теперь графа можно вычеркнуть из списка. Похоже, его ветер дул в мою сторону до последнего, и это кому-то крайне не понравилось.
— Тут послание, господин, — сообщила Вэл, мигом возникшая рядом.
Крис, появившись следом, подхватила клочок бумаги, валявшийся на его коленях поверх уже закоченевших рук, и поднесла мне. Почерк оказался знакомым, корявым как у ребенка.
“Довольно уже. Знай свой предел”
Пальцы с досадой скомкали листок. Я-то свой прекрасно знал, а вот тот, кто оставил это, явно свой перешел.
— Вэл, — позвал я, — покажи последнее мгновение его жизни.
Ангел шагнула к телу, ненадолго прикрыла ладонью остекленевшие глаза, словно вбирая кожей то, что навсегда застыло в мертвых зрачках. А затем легко тряхнула рукой, будто выбрасывая вверх нечто невидимое. Следом в воздух взлетели сияющие серебряные частицы и сложились в картинку, похожую на стоп-кадр из фильма. В последний миг своей жизни граф смотрел прямо в лицо своему убийце — то самое, которое сегодня на приеме учтиво улыбалось мне. Частицы рассеялись, пряча лживое лицо — хотя правильнее будет сказать фейс — британского посла.
Я молча взглянул на часы. Прием в честь помолвки еще не закончился, а значит, лорд Квинси все еще там.
— Сдадим его правосудию? — прошептала рядом Лиза.
Зачем? Я и есть правосудие. Самое справедливое и самое беспощадное из всех — от меня никто не уйдет без наказания. Каждый получит свое.
Глава 21
“В последнее время я часто оставляю новости без комментариев, и эту тоже оставлю. Тем более для комментариев я сегодня слишком пьяна…”
Следом в канале “Имперские тайны” шло видео, снятое с одной из уличных камер наблюдения. По пустынной ночной дороге столицы, выделяясь в ней светлым пятном, ехал белоснежный автомобиль с дипломатическими номерами Британии. Огни светофора загорелись красным, и он законопослушно остановился на перекрестке. Внезапно, нарушая все правила, из-за поворота ему наперерез вылетел черный грузовичок без опознавательных знаков и с заклеенными номерами. Водитель автомобиля стремительно вильнул вправо, пытаясь избежать столкновения, и въехал в дорожный знак.
Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Из грузовичка, резко затормозившего рядом, выскочили двое мужчин в черной одежде, прячущей их с головы до ног. Кинулись с аэрозольными баллончиками к автомобилю и сквозь разбитое окно что-то густо распылили внутрь. На пару мгновений машину окутала серая плотная завеса. Когда она немного рассеялась, мужчины распахнули заднюю дверцу и вытащили наружу потерявшего сознание британского посла. Внутри все еще задымленного салона сверкнули бриллианты его супруги, отключившейся вместе с охраной и водителем. Не теряя времени, двое в черных масках закинули лорда Квинси, как мешок, в распахнутые дверцы своего грузовичка, и, газанув, тот увез посла в неизвестном направлении. Хотя мне оно было известно.
С Финского залива тянуло холодом. Когда-то красивый парк, разъезженный военной техникой и растоптанный сотнями ног, сейчас походил на заброшенную пустошь. Строительные леса закрывали почти весь обгоревший, покореженный фасад с кривыми каменными обломками там, где раньше возвышались изящные башенки. Часть окон, выбитых пулями и ракетными залпами, уже успели вставить, часть еще нет — из-за чего в ночном мраке старинная усадьба Воронцовых напоминала ощерившегося наполовину беззубым ртом монстра. Но, хоть здание и на ремонте, подвалы-то в нем целые. Глубокие и прочные, не пострадавшие от недавнего нападения, они были вполне пригодны для приема гостей и увлекательных бесед с ними.