Мое милое детство
Шрифт:
Но мы особенно ждали дедушкиных мальчишек. Мы бы узнали их из тысячи, они появлялись с такой прекрасной, замысловатой звездой, какой ни у кого не было. Ведь ее делал сам наш художник — дедушка.
Даже нянечка и та как-то особенно ласково и приветливо говорила:
— Ну вот, наконец-то, и дедушкины ребятишки идут.
Мы замирали от волнения… Ребята застенчиво входят в комнату, а впереди них двигается прекрасная золотая звезда… Она на высоком древке, кругом золотое сияние — дрожит и переливается… А в середине — изображение Рождества Христова.
— Видишь,
— Вижу… Это дедушка нарисовал… Знаю…
Нам казалось, что дедушкины мальчики пели как-то особенно громко и стройно… Знакомые приветливые лица «босоногой команды» улыбались нам с сестрой… А мы стеснялись и прятались за няню, за маму.
Дедушкиных мальчишек оделяли, конечно, щедрее других. Их даже поили горячим сбитнем… Как они бывали рады и долго вспоминали об этом!
В первый день Рождества несколько омрачалось наше радостное настроение… Мы не знали, будет у нас елка или нет…
— Мама говорит, что не будет…
— А почему она смеется? — взволнованно говорю я сестре. — Отвернулась и засмеялась…
— Она всегда смеется…
— А почему дверь в их комнату закрыта? И елкой пахнет!..
— Мама сказала, что там был угар [43] … И комнату проветривают… Холодно там.
Рассказ про угар похож на правду, и начинаешь ему верить. Все-таки волнение не покидает нас. И мы таинственно советуемся:
— Можно подглядеть в щелочку.
43
Удушливый газ, который образуется в печке, если закрыть трубу, когда дрова до конца не прогорели.
— Нет, нянечка говорила, что нехорошо в щелку подглядывать.
Но искушение бывало так велико, что мы украдкой подглядывали в щелочку… И видели что-то прекрасное, сверкающее, зеленое… Похожее на елку…
Бывало, в своем уголке мы уже играем в «Христославов», устроим из какого-нибудь цветка куклам елку. Но когда придут бабушка и дедушка с тетями и принесут в руках пакеты, то надежда снова наполнит наши сердца… Вскоре тетя Манюша займет нас рассказом… Заслушаешься и забудешь на время об елке… Вдруг мама запоет что-нибудь веселое… И нас торжественно подведет к закрытой комнате. Дверь распахнулась, и там сияет огнями елка.
Не знаю, хорош ли был старинный прием внезапно радовать детей елкой… Восторг бывал так силен, что дух захватывало от радости. Стоишь долго, рот разинув, и слова не можешь сказать. Глаза сверкают, щеки разгорятся, и не знаешь, на что смотреть… А мама с папой схватят за руки и начнут кружиться вокруг елки с песнями.
Елка наша бывала скромная, маленькая, но убранная красиво, с любовью. Под елкой лежат подарки… Каждый чем-нибудь порадует другого… Тетеньки вышили нам передники… Бабушка сшила по мячику из тряпок… Папа с дедушкой сделали скамейки; мама нарисовала картинки… Няня одела наших кукол… Мы тоже всем сделали подарки: кому стихи, кому закладку,
Но, к сожалению, в раннем детстве на наших елках и праздниках никогда не бывало детей; у нас совсем не было маленьких друзей…
Помню, как-то раз няня привела детей прачки и посадила под елку. Сначала мы думали, что это огромные куклы… Но когда рассмотрели, то не было предела восторгу и радости. Мы не знали, как и чем занять, повеселить и одарить наших друзей…
Ребенок всегда рвется к обществу своих сверстников, к детским интересам и играм с товарищами. И кажется, та наша елка, когда у нас были в гостях дети прачки, была самая веселая и памятная.
Совсем другие елки бывали у дедушки… На них бывало слишком много детей.
Мы приходили в неописуемый восторг от дедушкиной елки. В маленькой квартирке серого домика скрыть само деревцо было невозможно… И мы его видели заранее — разукрашенное затейливыми цепочками, фонариками, звездами… Все это дедушка клеил сам, и ему помогали папа и мама…
Но, кроме елки, на рождественском празднике нас и ребят «босоногой команды», которых в кабинете дедушки набиралось человек 12–15, всегда ожидал какой-нибудь сюрприз, который нас радовал и увлекал не менее елки.
Наш затейник дедушка делал удивительные вещи: ведь он был мастер на все руки. «Что-то покажет нам дедушка? Что он еще придумал?!» — волновались мы с Лидой. Нас и других гостей отправляли в кухню, а в кабинете слышался шепот нетерпеливых голосов. Дедушка шел в зал и там сначала звонил в какие-то звонки, затем в свистульку кричал петухом… После садился за фортепиано и сам играл старинный трескучий марш…
Под этот марш мы выходили из кухни, а мальчишки — из кабинета. Их обыкновенно выводила мама или наш отец. Мы все под дедушкин марш обходили елку и садились на приготовленные скамейки..
Сразу же начиналось представление. Каждый год оно бывало различным: однажды дедушка устроил кукольный театр, и все его бумажные актеры говорили на разные голоса, кланялись, пели, танцевали, как настоящие… В другой раз он показывал фокусы… При этом у него на голове была надета остроконечная шляпа, а на плечах — черная мантия с золотыми звездами.
Наивные зрители были поражены, как это у дедушки изо рта появляется целый десяток яблок, из носа падают монеты, исчезает в руках платок и т. п. Мы все считали его великим фокусником.
Но лучше всего дедушка устраивал «туманные» картины. При помощи нашего отца он сам сделал великолепный волшебный фонарь, сам нарисовал на стеклах массу картин: это были вертящиеся звездочки, прыгающие друг через друга зайчата. При этом все показываемые картины старик пересыпал рассказами и прибаутками, шутками.
Все, конечно, покатывались от смеха, особенно мальчики.
После представления шло веселье вокруг зажженной елки. Дедушка играл свой марш, и ребята маршировали, а под конец даже плясали…