Мое последнее желание
Шрифт:
– Я тебя предупреждал, Катарина, — его дыхание теплой волной пробежалось по моему лицу. — Больше у тебя нет выбора.
Мужчина отпустил меня, и я рухнула обратно на стул, чувствуя, как гудит в голове.
Взгляд упал на часы, которые теперь отчитывали минуты.
— Тебе недолго оставаться на этом месте, Антоний, — проговорила я, справляясь с темнотой перед глазами. — Сам увидишь, как быстро окажешься в яме, которую старательно рыл для других.
Мужчина гневно стукнул по столу.
— Дура! — проорал он.
Мужчина какое-то время всматривался в мое лицо, будто пытался уловить нотки сомнения, но видел нерушимый отказ.
Антоний резко одернул края черного камзола и подошел к двери. На секунду он задержался в проходе и от моего внимания не ушло то, что мужчина на секунду заколебался.
Я поймала себя на мысли, что, возможно, значила для него чуть больше остальных. Но дело далеко не в страсти или любви, а в недоступности.
В итоге Инквизитор вышел и вскоре появились рыцари. Они сковали мне руки и повели на выход из обители мертвых.
Часы с обратным отсчётом насмешливо тикали за спиной.
***
Дневной свет был неожиданно ярким после дня, проведенного в темной сырой камере, пахнущей кровью.
Когда рыцари вывели меня наружу, я смешалась, встретив гомон яростных голосов. Крики были слишком громкими, а свет излишне ярким, отчего на мгновение потерялась.
Если бы не руки рыцарей на моих плечах, то наверняка бы и упала на мостовую, ударившись коленями.
Глаза вскоре привыкли к свету, и я увидела огромную площадь за зданием Инквизиции. Огромная толпа выстроилась в две равные кучи по обе стороны от прохода. А в конце…
В сотне метров впереди возвышался постамент, который уже успели обложить хворостом и сухой травой.
Я готовилась увидеть место казни, но не смогла сдержать нервного вздоха при виде последнего места действия в нашей с Лианом игре.
«Отвлекись от этих мыслей, — успокоила себя. — Скоро он придет. Лиан не даст тебе сгореть».
Рыцари грубо толкнули меня вперед, заставляя идти по коридору между людьми, на чьих лицах читалась ненависть. Они не знали, за что меня собираются убить, но неизменно верили в справедливость суда Инквизиции.
Видела в руках каждого гнилые фрукты и овощи, какие-то помои, но они не бросались, потому как могли попасть в рыцарей или Инквизитора. Дожидались, пока не окажусь на постаменте.
Под оскорбления и призывы убить, как можно медленнее, я чувствовала, как страх цепкими пальцами цепляется за мою душу и рвет ее на части. Невозможно оставаться равнодушным к такому.
Но я все же взяла себя в руки и гордо взошла на вершину пристройки, что вела к постаменту. Будто истинная ведьма, которая знает, что огонь ее не тронет.
Сейчас, как никогда, готова была принять судьбу, последствия своих решений. Или смерть, или желание.
Рыцари принялись привязываться меня к столбу. На лице одного из них, кажется, даже видела удивление, потому как не пыталась вырваться, не хотела кричать. Лишь смотрела поверх толпы на стены замка, а за замком на восходящее солнце. И только нервное дыхание выдавало мое волнение.
— Эта девушка обвиняется в связях с магией, — объявил Инквизитор, когда рыцари закончили меня привязывать. — Именно из-за нее случился прорыв эпидемии, погиб всеми любимый король…
Мои мысли унеслись далеко-далеко. Речь Антония не казалась важной, ведь тот лгал. Хотя в чем-то и был прав.
Все действительно случилось по моей вине и только моей.
Всего одно желание и вот я изгнанница, убийца, оборванка, преступница, причина смертей огромного количества людей, пораженных болезнью. Стала причиной мучений Акселя. Не знаю, жив ли он или уже успел познать покой смерти.
Берегись, раскрывая мне душу, ведь я оказалась проклята демоном.
— … хочешь сказать последнее слово? — адресовался мне вопрос.
На некоторое время толпа затихла, желая услышать интересное, что можно будет потом обсуждать, выпивая с друзьями или родными.
— Я хочу загадать третье желание, — едва слышно произнесла я, но слова утонули в гуле голосов.
Неважно. Главное — должен услышать только один.
— Принести огонь! — скомандовал Инквизитор.
Я глянула на Антония, надеясь увидеть на его лице жестокую маску, которая наслаждается зрелищем. Заметить торжество и высокомерие, которое бы напомнило, что тот предлагал иной выход. Но мужчина выглядел невозмутимым, и только взгляд выдавал его истинное желание — отдать приказ унести огонь, освободить меня, сделать своей вопреки моего желания. Сейчас Антоний напоминал человека, который едва сдерживает свои порывы, буквально сжимая пальцами черный камзол на груди.
Но теперь уже было поздно, и Инквизитор жалел, что поддался злости несколько минут назад и отдал приказ на казнь.
Наши взгляды пересеклись и он… отвернулся, не желая видеть мою смерть.
Я повернулась к мужчине, который пронес через толпу огонь и на мгновение застыл перед постаментом. Он колебался всего секунду, будто не мог поверить, что такую милую хрупкую девушку можно обидеть.
Люди загудели сильнее, ожидая, когда огонь неуверенно лизнет дрова, чтобы быстро охватить каждую веточку и переметнуться на платье, а потом и меня.
Сердце волнительно застучало в груди.
Он опаздывает.
Вот мужчина подносит факел к сухой траве. Вижу, как она начинает скукоживаться от жара, но еще не успела загореться. Волнение сковывает горло и грудь, не давая вздохнуть.
Я знаю, он не даст мне сгореть, пока не загадаю желание. Ему нужно произвести нужный эффект, показать насколько властен над моей жизнью.
Факел коснулся первой травинки и появилась искра, один из зрителей ужасного ритуала выкрикнул ругательство и со всей силы кинул переспевший помидор в мою сторону.