Мое прекрасное искупление
Шрифт:
Мэддокс поднял бровь в ожидании.
– Сэр. Я воспринимаю эту рекомендацию очень серьезно, сэр.
– Тогда дай мне что–то, что я смогу использовать к концу дня.
– Да, сэр, – сказала я сквозь зубы.
Все встали и разошлись, а я схватила со стола свой доклад, уставившись на Мэддокса, когда он вышел с агентом Марксом, который шел вслед за ним.
Кто–то протянул мне пенопластовый стакан, полный воды, и я взяла его, прежде чем подойти к столу и хуже, чем неизящно плюхнуться в кресло.
– Спасибо, агент Тэйбер.
–
– Это чувство взаимно, – сказала я, делая еще один глоток, – Это только промежуточная остановка. Моя конечная цель – стать аналитиком в Квантико.
Вэл отбросила назад свои длинные каштановые локоны, скручивая и закрепляя их в низкий пучок у основания шеи. Мои несчастные тонкие черные волосы сгорали от зависти, когда Вэл боролась с четырьмя заколками, чтобы удержать вес своих волос и не дать им выпасть из пучка. Ее челка по бокам была опущена на лоб и убрана за левое ухо.
Вэл выглядела молодо, но она не казалась неопытной. Вчера она упоминала несколько закрытых дел, которые уже были у нее в кармане.
– Я тоже говорила, что Сан–Диего – это временно, и вот я здесь, четыре года спустя.
Она проследовала за мной к стене со встроенным столиком для кофе и кофеваркой.
Команда Пять вернулась к своей рутинной работе, печатая на компьютерах или разговаривая по телефону. Когда моя кружка наполнилась, я схватила пакетики с сахаром и сливками и вернулась к моему черному креслу с высокой спинкой. Я старалась не сравнивать все с моей кабинкой в Чикаго, но в Сан–Диего офис был построен только два года назад. В некоторых местах еще чувствовался запах свежей краски. Чикаго поизносился. Он был моим домом шесть с половиной лет, пока я не переехала.
Мое кресло почти приняло форму моего зада, папки на моем столе были сложены так, как я хотела, стены кабинок между агентами были достаточно высокими для хотя бы какого–то уединения, и помощник оперативного сотрудника не разрывал меня на куски перед всей командой в мой второй день. Вэл увидела, как я поставила дымящуюся кружку на свой стол, и села в свое кресло. Я потрогала упаковку со сливками, нахмурившись.
– Я перестала делать половина на половину, но у меня в холодильнике есть двухпроцентное молоко, – сказала она с отзвуком симпатии в голосе.
Я состроила гримасу.
– Нет. Я ненавижу молоко.
Брови Вэл взметнулись вверх, а ее глаза опустились к полу из–за моего тона. – Ну ладно тогда. Ты не любительница молока. Больше не буду спрашивать.
– Нет. Я ненавижу молоко – то есть, всей душой ненавижу молоко.
Вэл усмехнулась:
– Ладно, тогда я не пойду, – Она оглядела мой пустой стол, без семейных фото и даже подставки для ручек, – Парень, который обычно сидел в этой кабинке… его звали Трэкс.
– Трэкс? – спросила я.
– Скотти Трэкслер. Боже, он был милый. Он тоже переехал. Вообще ушел. Я думаю, он теперь в другом агентстве, – Она вздохнула, ее глаза видели что–то, что я видеть не могла, – Он мне нравился.
– Мне жаль, – сказала я, не зная, чего еще можно добавить.
Она пожала плечами.
– Я научилась не привязываться ни к кому здесь. Мэддокс управляет жестко, и немногие агенты могут вынести это.
– Он не пугает меня, – сказала я.
– Я ему не скажу, что ты говорила это, иначе он правда не отстанет от тебя.
Я почувствовала, что мое лицо пылает так, что это заметила Вэл и сузила глаза.
– Ты краснеешь.
– Нет, не краснею.
– А сейчас врешь.
– Это все кофе.
Вэл уставилась мне прямо в глаза.
– Ты не сделала ни глотка. Что–то, что я сказала, тебя смутило. Мэддокс… не отстанет…
Я отодвинулась под ее прямым взглядом.
– Ты живешь в центре.
– Нет, – сказала я, покачав головой. Я не отрицала место, где жила, но я знала, что она скоро узнает. Черт бы побрал иметь друзей, которые по жизни федеральные следователи.
– Мэддокс – твой сосед, да?
Я закачала головой еще быстрее, оглядываясь.
– Вэл, нет… перестань…
– Охренеть. Ты шутишь. Мэддокс – твой парень на ночь! – прошипела она, слава Богу, понизив голос до шепота.
Я закрыла лицо руками и уронила лоб на стол. Я услышала, как она перегнулась через кабинку.
– О, Господи, Лиис! Ты же чуть не умерла, когда увидела его? Как ты могла не знать? Как он мог не знать? Он нанял тебя, Бога ради!
– Я не знаю, – сказала я, поворачивая голову из стороны в сторону, мои пальцы вцепились в край стола. Я села, потянув за тонкую кожу под веками, – Меня поимели, да?
– Насколько я знаю, по крайней мере, однажды, – Вэл встала, и ее значок закачался.
Она ухмыльнулась, глядя на меня, и ее длинные тонкие пальцы скользнули в карманы.
Я посмотрела на нее в отчаянии:
– Просто убей меня. Избавь меня от моего унижения. У тебя есть пистолет. Ты можешь это сделать.
– Зачем мне это делать? Это лучшее, что случилось в этой команде за годы. Мэддокса уложили.
– Ты же не собираешься рассказывать кому–нибудь, правда? Обещай мне.
Вэл состроила гримасу.
– Мы же друзья. Я не буду этого делать.
– Это правда. Мы друзья.
Она вытянула шею ко мне.
– Почему ты со мной говоришь так, будто я душевнобольная?
Я моргнула и покачала головой.
– Извини. У меня сегодня худший день в жизни.
– Ну, выглядишь ты отлично, – И она ушла.
– Спасибо, – сказала я сама себе, осматривая комнату.
Никто не слышал нашего разговора, но у меня все еще было чувство, что секрет был раскрыт. Я опустилась в кресло и вставила наушники, когда Вэл вышла из комнаты команды через ворота безопасности, ведущие в коридор.