Мое сердце между строк
Шрифт:
Феи посмотрели друг на друга. — Эти глупые люди, — сказала Эмбер. — Они же не могут светиться.
— Что ты дашь нам, если выиграем мы? — захотела узнать Спаркс.
Оливер задумался. — Все мои тайны, — объявил он торжественно. — Все до единой.
Волшебницы захлопали в ладоши и молния рассекла воздух.
— Сначала я, — защебетала Глинт и начала порхать, после чего светящийся ореол вокруг нее разрастался.
Лес на расстоянии шести стволов деревьев ненадолго погрузился в свет, прежде чем снова потонуть в темноте.
—
Как и у Глинт ореол распространялся все дальше, на этот раз свет охватил десять стволов деревьев, затем снова погас.
— Теперь вы можете поучиться у меня, дамы, — предложила Спаркс. Она свернулась в комок и стала такой маленькой как головка булавки, чтобы затем, внезапно раскрыться, распустив вокруг золотой венок лучей.
Сияние было горячим, ярким, даже по сравнению со светом Глинты и Эмбер, но тоже быстро угас.
— Твоя очередь, — сказала Глинт и подняла при этом тонкую, серебряную бровь.
— Подожди. А если выиграю я, — возразил Оливер, — Я хочу узнать правильное направление.
Феи, которые беспрерывно моргали, шептались друг с другом. — Правильное направление, — согласились они.
Оливер покопался в сумке на седле у Сокса и вытащил пакет, который королевский повар дал ему перед отъездом. В нем лежали два яйца сваренных в крутую, кусок сыра и буханка хлеба.
Кроме того маленький мешочек с пряностями.
Оливер открыл мешочек и мягко подул на щепотку перца, так что образовалось облачко, которое окутало фей.
Глинт, Спаркс и Эмбер одновременно чихнули, в этот момент фейерверк из светлых вспышек осветил весь волшебный лес.
— Ну, — сказал Оливер и снова уселся в седло. — Это обозначает только одно, что я...
Но прежде чем он успел договорить, Сокс тоже был вынужден чихнуть. Он встал на дыбы и случайно ударил копытом Глинт, которой пришлось защищаться.
Снова Оливера охватил смертельный страх, в то время как жеребец кинулся в волшебный лес. Наконец, они вломились в чащу, и как раз вовремя Оливер заметил, что они приближались к утесу. И на огромной скорости.
— Тпрууу! — заорал он и натянул поводья.
Два метра до края утеса. Метр.
Полметра. Каким— то чудом Сокс остановился на самом краю.
— Слава Богу, — проговорил Оливер.
Его слова прозвучали слишком рано.
Так как Сокс остановился, а Оливер нет.
Он перелетел через голову лошади, и полетел вниз с утеса прямо в бушующий океан.
Глава 5
Оливер
Есть только одна страница в книге, на которой я один, где нет никого из других персонажей, на которой только я должен что— то делать или говорить.
Я там я иногда испытываю, свои границы до того как читатель начинает читать.
Например,
Или вместо того, чтобы забираться по скале, сижу на земле до последнего момента, пока книга не затаскивает меня в самый последний момент на утес.
Иногда я пытаюсь попасть на край утеса, туда, где можно прыгнуть со скалы, так как кто— то согнул страницу много лет назад.
При случае я забираюсь на самую высокую точку, чтобы заглянуть за край иллюстрации в расплывчатый мир.
Все это не имеет никакого смысла, так как никто не замечает, что я делаю, и почему меня каждый раз затаскивает в водоворот сказки.
До сегодняшнего дня.
Как только я заметил, что Делайла увидела шахматную доску на песке, которая вообще не упоминается в истории, я задумался, могла ли она быть той самой, которая...
Той самой, которая могла замечать вещи, которые не являлись частью истории.
Прежде всего, меня.
По меньшей мере, я не мог позволить упустить это мгновение и не попробовать. Поэтому я нацарапал "Помоги мне" на скале, и она увидела это. Я совершенно уверен, что она видела.
Я цепляюсь за скалу и перестаю дышать, так как боюсь, что она просто перевернет страницу также, как и другие.
Но она этого не делает.
— Как? — спрашивает она, и я медленно поворачиваюсь так, чтобы посмотреть прямо на нее.
Я откашливаюсь и пытаюсь громко говорить. Проходит вечность пока мой голос доносится до читателя, и разговор стоит огромной концентрации для кого— то, кто не приучен к этому.
— Ты можешь... можешь меня слышать? — спрашиваю я.
Она дышит с трудом. — Ты — англичанин?
— Прости?
— У тебя акцент, — говорит он. — Я никогда не слышала акцент во время чтения... — внезапно ее глаза
расширяются. — О святые небеса! Я схожу с ума. Книга не только меняется, она еще и говорит со мной...
— Нет, это я тот, кто разговаривает... — мое сердце неистовствует, и все мысли в голове перемешиваются. Эта девочка, эта Делайла, только что ответила на мой вопрос. Она услышала меня.
Она делает глубокий воздух. — Прекрасно, Делайла, теперь возьми себя в руки. Наверное, у тебя температура. Надо принять пару таблеток парацетамола, и все пройдет... — она хочет закрыть книгу, и я кричу, собрав все свои силы.
— Нет! Не делай этого!
— Ты не понимаешь этого, — говорит она. Ее щеки краснеют, а взгляд становится диким. — Персонажи из книг не реальные, — она ударяет себя по лбу. — Почему я вообще говорю все это вслух?
— Потому что я довольно реальный, — умоляю я. — Такой же реальный как и ты, — я встречаюсь с ней взглядом. — И ты единственная читательница, которая заметила это.