Моё сломанное счастье
Шрифт:
Девочка в растерянности замолчала и тревожно начала посматривать то на меня то на свою мать, беззвучно перебирая губами. Стало понятно, что она растерялась и забыла слова. Поэтому я, недолго думая продолжил вместо нее.
Я держу тебя на руках,
Пальцами локоны перебираю.
Мое сердце бьется так сильно
и что делать с ним я не знаю.
В
А глаза словно мир - большие.
Знаешь, милая, кажется я влюблен.
Говорю тебе это и даже не фальшивлю.
И пускай за спиной два крыла,
А впереди будет много ненастий
Я смогу тебе подарить,
хоть и бумажное, но все-таки счастье.
Позолота ее волос
И глаза с синевою неба,
нежность рук, трепет ее слез -
рушат жизнь мою, где бы я ни был...
Спи, принцесса моя, спи
Страхи сон твой пускай не тревожат
Где-то ждет тебя принц в дали
И любовь, прям как в сказке, может.
И пусть я не герой из книг,
но без остатка в тебе растворился.
Все, что было - поставил на кон.
С неба пал я, но не разбился.
Мое, все до последней буквы мое. Так много лет прошло, а я помню ее, заучил, зазубрил, просто впечатал в каждую клеточку своего мозга.
– Быть такого не может...
– Слова выскочили из меня, словно кусок мыла в воде.
– Кайл?
– С тревогой позвала меня Эдисон.
– С тобой все в порядке?
– Я... Я даже не знаю.
– Глаза мои отчаянно пытались сфокусироваться на чем-то, но, никак не могли, все вокруг было подобно цветным пятнам.
– А что еще Эмили тебе говорит?
– В основном она поет или рассказывает мне сказки о добром ангеле, который всем-всем помогал.
– Она немного замолчала, а затем продолжила.
– Сегодня ночью, она просила меня передать тебе, что ей очень холодно, потому что ты грустишь из-за нее.
Услышав ее слова я вскинул голову, Эдисон бережно опустила свою теплую ладонь на мое плечо.
– Она так и сказала?
– Спросил я.
– Да.
– Кивнула малышка.
– Эмили просит тебя
– Она тебе и, правда, сниться?
– С надеждой на отрицательный ответ спросил я. Девочка кивнула в ответ.
– Ох, как бы я хотел оказаться на твоем месте. Ты передашь ей это?
– Нет!
– Выкрикнула девочка.
– Она сказала, что вам с ней нельзя видеться иначе ты никогда с ней не попрощаешься.
– А затем, нахмурив брови добавила: - Тем более она сказала, что больше не будет петь мне колыбельную. Сказала, что я уже взрослая и храбрая.
Я ничего не ответил, молча, кивнул, дав понять, что слышал ее слова. Минуту назад, я был готов прыгать от счастья, думая о том, что может быть смогу увидеть Эмили, поговорить с ней. А сейчас... Сейчас я опять переполнен разочарованием.
Глава 11
Она мне больше не сниться. Совсем.
Если раньше закрывая глаза я видел картинки из прошлого, то сейчас по ту занавесу сна - темнота.
Каждый день я погружаюсь в мысли о ней с головой, словно спрыгнув в воду с высокого обрыва. Она была центром моего мира, и без нее он просто на просто развалился.
Эмили вырвали из моей жизни, но не из моего сердца. Я просто могу отречься от нее. ОНИ заставили меня пройти через все круги ада и моя любовь к Эмили была единственной вещью, которая заставляла меня жить.
Когда у нее забрали не только меня, но и саму память обо мне, Эмили продолжала меня любить. Даже не смотря на то, что совершенно не подозревала об этом. Она держалась ради меня и теперь пришла моя очередь держаться ради нее.
Думать о ней, мне уже почти не больно. Точнее больно, но как-то по-другому.
«Сладкая боль» - это определение приписывают одному из немногочисленных видов боли. Когда боль перемешивается с чувством облегчения, освобожденности, завершенности. Например, когда вы вытаскиваете из своей ладони здоровенную занозу, которая просто врослась вам под кожу. Или дотрагиваетесь до здоровенного, фиолетового синяка. Вам больно, но эта боль, какая- то «хорошая».
Так и я. Вспоминая ее вновь и вновь, я постоянно касаюсь огромного синяка на своем сердце. И отчасти я радуюсь той боли, которую чувствую. Это значит, что я ее не забыл. Она по-прежнему держит мой мир в своих руках. И это чувство дает мне сил двигаться дальше.
Проснувшись сегодня утром в гостиной, на своем ужасно не удобном диване, я наконец-то почувствовал себя живым. В приоткрытое окно пробирается приятный запах утренней прохлады и свежести, а на кухне гремит тарелками моя временная сожительница, Эдисон.
И все это кажется таким до безобразия нормальным, что у меня перехватывает дух.
Я прекрасно осознаю, что не смирился с ее потерей, что все еще переживаю, но, не смотря на это я учусь жить с этим горем и радоваться своей жизни. Я храню память о своей любимой, как что-то драгоценное, самое сокровенное, что может быть у каждого из нас. Но память о ней, никак ее не вернет и уж точно не заменит.