Моё сводное наваждение
Шрифт:
Машина останавливается на подъезде к дому, и мы с мамой выбираемся из салона.
– Здравствуй, Эвелина, – приветствует маму широкой улыбкой мужчина, мой отец. Мне он, так же улыбаясь, кивает: – Любовь, добро пожаловать в твой новый дом.
Я разглядываю его отливающие медью на солнце волосы на голове и подбородке и нечаянно задумываюсь: он, как и мама будет звать меня исключительно полным именем? Кстати, я не редко замечала в мамином взгляде на меня подобие тоски от того, что внешностью я пошла в отца, а не в неё. Те же
– Здравствуй, Андрей, – холодно отвечает мама, оглядывая высокомерным взглядом фигуры женщины и мальчика, стоящих у главных дверей. – Что же твоя драгоценная жена не подошла поздороваться с матерью твоей родной дочери?
– Разве, ты не зайдёшь в дом, Эвелина? – деланно удивляется мужчина. – Не проверишь достаточно ли просторна и светла комната нашей дочери?
Мне почему-то хочется улыбнуться от того, что отец откровенно насмехается над мамой. Очевидно, не мне одной пришлось по нескольку раз выслушивать всё её условия. Ловлю взгляд мужчины и вижу, как он, не заметно для мамы, быстро мне подмигивает. Непослушная улыбка всё же вырывается на волю, но я тут же её прячу.
– У меня нет времени. И я всё же рассчитываю на то, что к этому возрасту ты научился держать слово. Детка, – это уже мне, – дай мне тебя обнять на прощание.
Странно, но именно сейчас, находясь в руках мамы, я, вдруг, понимаю, что перестала нервничать. Совсем.
Но вот надолго ли?
Мама зачем-то не выпускает меня из объятий до тех самых пор, пока последняя коробка не выгружается из багажника машины. Вот тогда она, мазнув по моей щеке губами с дорогой помадой и, открыв заднюю дверцу, напутствует напоследок:
– Будь умницей, милая. Не делай того, что я бы не одобрила. Я обязательно навещу тебя на новый год и буду очень по тебе скучать. Помни о своих занятиях балетом, хорошо питайся и почаще бывай на свежем воздухе. – Тут она с некоторым призрением оглядывает территорию и замечает: – Благо места тут предостаточно для прогулок.
На мои плечи неожиданно ложатся теплые ладони папы и ободряюще сжимают их пальцами, а над головой звучит его слегка насмешливый голос:
– Мы не пропадём, Эвелина.
Мама мерит его надменным взглядом и забирается в машину:
– Я позвоню тебе, детка, как только мой самолёт сядет в аэропорту.
– Буду ждать, – успеваю я откликнуться, прежде чем машина срывается с места.
Уехала.
Это не первая наша разлука, но тогда они были короче, а со мной не хотя возилась бабушка. В смысле, мы жили в одном доме, но каждая занималась своими делами.
Как будет проходить теперешняя разлука с мамой я не имею ни малейшего представления. И я так же не знаю, что чувствую по этому поводу.
Мужчина убирает руки с моих
– Пойдём. Никита с нетерпением ждал встречи с тобой. Сдаётся мне, он заранее проникся любовью к своей старшей сестре. И если тебя не затруднит, будь с ним потерпеливей. Так вышло, что они с Мироном по сей день ищут общий язык.
Последнее предложение мужчина произнёс с какой-то усталостью и обречённостью. Или недовольством? Впрочем, у меня ещё будет время разобраться в отношениях людей, с которыми я буду вынуждена жить.
– Конечно, – говорю я, чтобы не казаться не вежливой.
Отец знакомит меня со своей женой и сыном. Меня вновь охватывают волнение и робость. Кажется, Никиту тоже. Галина же напротив – вся светится радушием и даже делает попытку меня приветливо обнять, впрочем, заканчивается она моими неловкими движениями и глухим "спасибо". Надеюсь, она не решит, что я бестактная грубиянка.
Мы проходим в огромный холл с широкой бетонной в коврах лестницей по середине, и я, вдруг, отчётливо понимаю, что хочу остаться одна. Я ощущаю себя невыносимо одинокой среди этих незнакомых людей и абсолютное одиночество кажется спасением.
– Я покажу тебе твою комнату, – предлагает мужчина и приглашающе ведёт рукой в сторону лестницы.
– Я с вами! – не высоко подпрыгнув на месте, улыбается Никита.
Комната действительно оказывается очень просторной и светлой. Здесь даже имеется лоджия, двери которой распахнуты настежь; лёгкие занавески в пол, что обрамляют выход на неё, колышутся от лёгкого ветерка. Кровать ужасно огромная, большой шкаф-купе под одежду, кресла, туалетный столик, рабочий стол… И, кажется, та дверь ведёт в собственную ванную комнату. Столько всего… И я опять не знаю, как ко всему относиться.
– Люба, тебе нравится твоя комната? – осторожно интересуется Никита.
– Очень, – выдыхаю я и опускаю глаза в пол, не представляя, что делать или говорить дальше.
Нутро всё ещё грызёт желание остаться одной.
– Давай, Никит, мы оставим Любу осваиваться, а сами, может быть, пойдём поныряем в бассейне? – предлагает мужчина сыну, вновь быстро мне подмигивая.
Неужели, у меня на лице всё написано? Мне мгновенно становится неловко, и я чувствую повышающийся жар на щеках.
– Да! – радуется мальчик. – И Любу возьмём с собой! Люба, ты же пойдёшь с нами?
– Я…
– Ник, твоя сестра только приехала, ей нужно отдохнуть с дороги. Вы ещё успеете нарезвиться в бассейне.
Плечики Никиты слегка поникают, но он всё равно мне улыбается:
– Отдыхай. Но только недолго – я хочу показать тебе свою комнату и железную дорогу!
– Хорошо, – улыбаюсь я, вдруг, искренне желая посмотреть на эту самую железную дорогу.
Никита, удовлетворённо кивнув, выбегает из комнаты, а отец, прежде чем отправится вслед за ним, предлагает: