Моей Матильде. Любовные письма и дневники Николая Второго

Соколов Борис Вадимович

Однако, хотя я и была в отчаянии, я не теряла надежды и Ники убеждала, чтобы он не слушал М., а следовал советам В.А. (великого князя Владимира Александровича. – Б. С.) и Н.Н. (великого князя Николая Николаевича младшего. – Авт.), из которых первый, как сказал сам Ники, думал, напротив, что несогласие последует с моей стороны.

В конце концов мне удалось почти убедить Ники, он ответил «пора», – слово, которое производит необъяснимое действие на меня, когда оно им произносится. Он обещал, что это совершится через неделю, как только он вернется из Берлина. Однако я не успокоилась,

я знала, что Ники мог это сказать, чтобы только отвязаться, и когда он уехал (было 4 часа), я была в страшном горе, я была близка к умопомешательству и даже хотела… Нет, нет, не надо здесь этого писать, пусть это будет тайна. Все же я поставлю на своем, сколько бы мне то трудов ни стоило!

Вторник, 12 января

Я репетировала в училище балет «Спящая красавица». После репетиции я пошла к И.И. Рюмину (директору Петербургского театрального училища. – Б. С.), который просил меня зайти к нему. И.И. предупредил меня, чтобы я была осторожнее, так как многие знают про мое знакомство с Ники.

Среда, 13 января

Всю эту неделю я решила ложиться рано спать, чтобы приберечь силы к воскресенью.

Пятница, 15 января

Сандро остался у меня почти до 2 1/2 часов, и мы вели очень серьезный разговор относительно Ники.

Если Ники будет медлить, а подобные разговоры наедине, как сегодня, будут часто происходить между Сандро и мной, то ничего нет удивительного, если наши отношения примут иной характер. Сандро замечательно красив, да и это бы еще ничего, но он слегка проговорился и дал понять, что я ему нравлюсь. Достаточно для женщины это услышать от мужчины, и даже от такого, к которому совершенно она равнодушна, чтобы она сей час стала с ним кокетничать. Следовательно, понятно, каким образом подействовали на меня слова Сандро, и как я к нему теперь буду относиться.

Теперь, когда я была с Сандро вдвоем, я сказала, что отлично знаю, что они все трое следят за Ники, и какие он дает Ники советы.

Сандро стал доказывать, что связь между Ники и мной невозможна, что Ники не должен быть связан на всю жизнь ни с кем. Он приводил всевозможные доводы по этому вопросу, но меня не убедил.

Я тоже, в свою очередь, говорила многое, чтобы его убедить, как он ошибается. Но Сандро тоже не соглашался, и только на все мои доводы ответил, что это несчастье, что Ники попал на такую умную как я. Будь дура, все можно было бы сделать.

Сандро сказал, что так как он друг Ники, то он считает долгом давать Ники советы, которые, по его мнению, могут принести Ники только пользу. Сандро будет все делать, чтобы не допустить Ники до связи со мной.

И когда я стала умолять не делать этого, он сказал, что не может иначе поступить, тогда его будет мучить совесть впоследствии, а тем более, что он уверен, что все же победу одержу я. И этого было вполне достаточно, чтобы я заметила, что Сандро на самом деле убежден моими доводами, но только не хочет в этом сознаться.

Правда, Сандро

сказал, что у него есть средство прекратить окончательно все между мной и Ники, то есть все рассказать его родителям. Но этого, Сандро сказал, ни он, ни его братья никогда не сделают.

По словам Сандро, если бы родители Ники узнали от кого-нибудь обо всем, то больше всего бы пострадали от того, во-первых, Ники, а затем они трое.

Но и после того, как бы им страшно ни попало, Сандро сказал, они бы не перестали ко мне ездить. Притом Сандро, хотя и будет теперь со мной воевать, сказал, что если бы мне все же удалось поставить на своем, он был бы и тогда моим другом.

И так наш разговор тянулся долго, и были затронуты такие вопросы, что если был бы тут третий, то, верно, был бы сконфужен. Сандро уговаривал еще меня поехать в Чикаго, он тоже туда поедет в марте. Сандро будет у меня в воскресенье, мы решили оба подумать и в воскресенье поговорить опять.

Великий князь Александр Михайлович (Сандро; 1866–1933) – российский государственный и военный деятель, четвертый сын великого князя Михаила Николаевича и Ольги Федоровны, внук Николая I

Воскресенье, 17 января

Состоялся мой дебют в «Спящей красавице» в роли Авроры. Я так надеялась, что Ники вернется к этому дню из Берлина и будет в театре, но, увы, он не поспел.

Сандро хотел со мной поговорить. Мы ушли в спальню, где продолжали наш разговор. Конечно, и он, и я остались при своих убеждениях, и ни он, ни я не хотели делать никакой уступки. Сандро еще настоятельнее уговаривал меня сегодня поехать в Чикаго на три месяца, и это мне ясно показывает, чего он от меня хочет.

Одну я, впрочем, обещала сделать уступку по просьбе Сандро: что, если Ники приедет ко мне в среду, я не начну первая того разговора, что был между Ники и мной в прошлую пятницу. Я Сандро упросила тоже не давать Ники до его приезда ко мне никаких советов.

Но если Ники не начнет того разговора, то я все же заставлю заговорить Ники, не начиная о том говорить первая.

Юля потом мне сказала, что когда она сидела с С. (великим князем Сергеем Михайловичем. – Б. С.), то он сказал, что Сандро будет уговаривать, уговаривать меня, и кончится тем, [что] сам влюбится в меня.

Среда, 20 января

Днем был у нас Аля З., которого я просила передать Ники (он обедал в Преображенском полку), что я прошу его приехать ко мне после обеда. З. приехал затем в 11 1/2 часов и сказал, что Ники обещал приехать, но я напрасно прождала его до 1 часа. Меня ужасно огорчило, что Ники не приехал, он так поступает, как будто вовсе меня не любит. Но еще больнее мне было, когда Юля сказала по уходе Али, что Аля думает, что Ники остался в полку играть в бильярд. Каково – ему приятнее играть в бильярд, чем повидать меня!