Могильщик. Черные перчатки
Шрифт:
— У него есть та же информация, что и у тебя. Вероятно, информации у него даже больше, чем у тебя. И ты думаешь, что он не сможет собрать парочку магов и столько же могильщиков? Конечно, мало кто из магов или могильщиков согласился бы пойти на Шавлонскую пустошь. С другой стороны, обещанный куш слишком велик, чтобы от него просто так отказаться. И ты думаешь, что они потерпят конкурента?
— Думаю, нет, — медленно произнёс маг.
— Поэтому я и собрался немедленно покупать меч, — улыбнулся могильщик. — Разбойников я бы распугал перчатками.
— Ясно. Ладно, думаю, мы закончили. Выпьем?
— У меня есть ещё три недели. Конечно, выпьем.
Велион принял у Квалена стакан, глотнул самогона. Пойло было гадостным. Но это даже радовало. Потому что на душе было ещё хуже.
Могильщик рыдал. Пальцы скребли снег в поисках занесённых следов, но тщетно. Он вертел головой, вытирая локтём глаза, забитые смесью растаявшего снега и слёз, но огонька не было.
Лишь тень.
Угрюмая, мрачная. Страшная. Серый призрак, замерший где-то впереди. Куда бы он не сворачивал, хоть спиной к тени, хоть боком, его следы терялись. Тогда тотенграбер начинал искать их, но не находил. Единственное, что он видел — тень.
Жуткая, молчаливая, кривляющаяся. Она давила на него, тянула к себе, манила. Одинокий могильщик боялся идти к тени, хотя понимал, что другого выбора просто нет. Он уже знал, что пойдёт к этой тени, хотя бы для того, чтобы всё это кончилось. Он боялся и хотел. Страх, любопытство и чувство обречённости… нет, не совсем обречённости, скорее предрешённости… снедали его. И тогда могильщик решился.
Он поднялся с колен, вытер лицо и зашагал.
Быть может, он не был обречён до этого момента. Вероятно, именно это спасёт его, прекратит его скитания. Плевать, как всё кончится, просто это произойдёт.
С каждым шагом становилось всё легче. Слёзы высохли на холодном ветру, плечи расправились. Он чувствовал себя человеком, а не кротом, выброшенным на камни и слепо ползущим вперёд. Его судьба предрешена. Пусть что-то осталось позади, он уже потерял это. Пусть всё станет только хуже. Просто всё кончится. Мосты сожжены, старые цели потеряны, осталось только одна.
Могильщик просто шёл вперёд.
— Не ходи туда! — прошипела тень.
Велион дёрнулся, просыпаясь. Сон и реальность смешались. Тень, маячившая впереди, будто бы уже стояла прямо перед ним, но он быстро понял, что это уже другая тень. И он уже её видел.
— Не ходи туда, могильщик! — зашипела тень, хватая его костлявой рукой за плечо. В голосе этой тени одновременно звучала мольба и приказ, страх и угроза.
— Кто ты? — прохрипел Чёрный могильщик, стараясь сбросить руку со своего плеча, но костлявые пальцы держали крепко.
— Это я, Велион, — прошептала тень голосом Свиши. Но плечо могильщика по-прежнему держал скелет.
— Ты умерла.
— Я знаю, Велион. Это ничего не меняет.
— Зачем ты пришла?
— Чтобы ты не ходил туда.
—
— В Илленсию.
— Какая тебе разница?! — рявкнул Велион, снова начиная тщетно вырываться из хватки. — Ты мертва! Какое тебе может быть дело?
— Пусть я умерла, — прошептала Свиша. — Но ты жив. Ты… и он.
— Он — это Велион? — истерично спросил могильщик. Он тяжело дышал, страх душил его, выступая потом на лице и спине, заставлял сердце яростно колотиться в груди, а тело дёргаться, бороться. Но эта борьба была бессмысленной. Он никуда бы не сбежал, даже если бы смог вырваться из мёртвой хватки. Действительно мёртвой. От Свиши, пришедшей в образе скелета, пахло смертью.
— Пока это не твоя смерть, могильщик, — сказала Свиша… нет, уже не Свиша, что-то другое. Нечеловеческое. Страшное. Страшное настолько, что могильщик замер, сжавшись в постели. — Я пришла к тебе уже во второй раз. И приду в третий, и последний. Свиша, он выбрал свой путь. Он обречён дойти его до конца, но конец ещё не предрешён. Заканчивай, Свиша.
— Да, — сказала первая настоящая любовница могильщика, будто бы Смерть и не вмешивалась в их разговор. — Он — это Велион.
— Так он всё-таки мой сын? — прошептал тотенграбер. Он был ошарашен и обрадован одновременно.
— Да! — крикнула Свиша. — Он твой сын! Но тебе нет до этого никакого дела! Ты бросил меня беременную в канун Йоля, потому что соскучился по дороге и могильникам! Потому что ты — могильщик, а не человек! Ты оставил меня, даже не задумываясь о том, что я могу носить твоего ребёнка!
— Если бы я знал… — начал Велион, но сразу же замолчал. Он не мог произнести эти слова. Потому что знал, что это ложь. Он бы ушёл. Может быть, позже, через год или два, но ушёл бы. Его бы не остановило ничто.
— Было бы ещё хуже, — произнесла Свиша, в её голосе слышалась горькая насмешка. — Но хуже может стать теперь. Если ты не справишься, они заставят сделать это его.
— Я справлюсь! — горячо сказал тотенграбер. — Справлюсь. Потому что если это мой сын, то я должен защитить его. Я знаю, что не имею на него никакого права, я знаю, что я чужой ему. Но хотя бы это я могу сделать.
Свиша долго молчала. Велион пытался заглянуть ей в лицо, но не мог — мешал низко сдвинутый капюшон из серой мешковины. Серая тень молча зависла над могильщиком, и он чувствовал запах смерти, ещё отчётливей, чем в могильниках.
— Ты просто обязан справиться, — произнесла наконец Свиша. — Потому что если ты не справишься… и, не дай бог, выживешь… ты пожалеешь об этом.
Тихо скрипнула половица, лицо могильщика обдал холодный порыв ветра. Тень исчезла.
Велион тяжело выдохнул, сел на кровати. Его трясло, во рту пересохло, по телу наоборот струился холодный пот. Это не было сном. Та встреча в доме Свиши не была пьяным бредом, хотя он так хотел верить в это.
Синяки на плече говорили об этом лучше, чем воспоминания, обрывками вертящиеся в затуманенной голове.