Могильщик
Шрифт:
Детектив был убежден, что убийца именно Лайл Бартон. Однако дело рассыпалось на ходу. В рабочем журнале Лайла была только одна жертва маньяка. Детектива это не смущало. Просто Лайл очень хитер, он сделал эту запись специально, потому что муж убитой видел его. Лайл оставил даже свою визитную карточку. Было бы, наоборот, подозрительно, если бы запись эта отсутствовала.
Не получалось ничего и в Канзас-Сити. Ни один из чулков не подходил как орудие убийства, совершенного там прошлым летом.
В Чикаго — то же самое. Кроме того, было
Становилось очевидно, что убийства в Чикаго и в Канзас-Сити не имеют отношения к тому маньяку, который орудовал все это время в Сент-Луисе.
У детектива было вполне логичное объяснение этой загадки с чулками. Он считал, что Лайл уже определился с жертвами и в Чикаго, и в Канзас-Сити, он даже успел взять по чулку там и там, но что-то его спугнуло оба раза, а чулки остались, как всегда — на память.
Несмотря на все эти неувязки в деле, Бармайстер был уверен, что Лайлу конец. Защите будет трудно объяснить, зачем нормальному человеку хранить в тайнике инструменты взломщика и сейф с чулками, шесть из которых могут быть орудием убийства.
Во время второго обыска нашли и одежду: черные джинсы, черный свитер и черная бейсболка. Лайла попросили все это надеть и пригласили свидетельницу, которая видела мужчину, одетого точно так же и выходившего ночью из дома очередной жертвы. Женщина не могла с точностью утверждать, но сказала, что рост и фигура схожи.
Конечно, на судей должна была произвести впечатление история болезни Лайла Бартона.
Но самым впечатляющим было то, что у Лайла не оказалось алиби. Ни на одно убийство!
Конечно, Марта могла бы поклясться, что Лайл был все время с ней, но в том-то и дело, что как раз в дни, когда совершались преступления, он был дома один.
Тод был еще совсем крошка, и Марта почти не работала. Днем она возилась с Тодом, а ночью иногда, и то всего лишь часа по два, дежурила в больнице, и с ребенком оставался муж. Таким образом они еще и экономили деньги на няне.
Так получилось, что все убийства совершались, когда Марта уходила на дежурство в больницу, поэтому у Лайла не было алиби.
Я напрасно волновался за Марту, она быстро пришла в себя после первого потрясения. Во вторник она уже выглядела вполне нормально, только была слегка бледная и аппетит у нее пропал. Тода взяла на время ее подруга, чтобы Марта могла хорошенько выспаться и успокоиться.
И перед лицом неоспоримых фактов Марта отказывалась верить, что Лайл совершил все эти ужасные преступления. Она наняла для него лучшего адвоката в городе.
Мы вместе ходили на первую встречу с ним.
Джордж Бринкер был импозантный мужчина, упитанный и лоснящийся, лет сорока с небольшим.
Он начал с того, что сказал:
— Улики против вашего мужа, миссис Бартон, настолько весомы, что у нас не так много шансов. Его почти наверняка признают виновным. Чтобы этого не произошло, мы должны заставить присяжных усомниться в том, что именно он это сделал.
— Вы думаете, у вас это получится? — спросил я.
— Давайте взглянем на некоторые вещественные доказательства. Что они из себя представляют? Хотя бы этот так называемый набор взломщика. А я бы сказал иначе — набор необходимых инструментов для ремонта различных электронных приборов. Отмычкой можно проверять фазу, например на контактах. Перчатки и плоскогубцы нужны, чтобы не ударило током.
Я заметил, что он ничего не сказал о резиновой присоске и стеклорезе.
— А чулки? — напомнил я. — Это будет потруднее объяснить.
— Как раз это мы и не будем объяснять, мистер Коннер. Мы не обязаны доказывать его невиновность. Пусть докажут его вину. А то, что Лайл хранил женские чулки у себя в сейфе, еще ничего не доказывает. Пусть думают, что он такой эксцентричный. Лишь бы не думали, что он убийца.
Точно так же он собирался разделаться с версией о телевизионном мастере, который выискивает красивых и распущенных женщин, а потом убивает их — как раз потому, что они красивые и распущенные. Даже полиция признавала, что в журнале у Лайла есть имя лишь одной жертвы маньяка. Адвокат собирался доказать, что это чистая случайность.
Когда мы вышли из офиса, у меня было впечатление, что Бринкер и сам не верит в свою победу, а лишь притворяется, чтобы Марта совсем не пала духом. У Марты, кажется, было такое же впечатление, но я промолчал.
К этому времени Марта совсем пришла в себя. Она забрала Тода домой и, похоже, не нуждалась в моей помо-ши Так что я переехал к себе. Конечно, я навещал ее иногда, чтобы она не грустила. А Марта, несмотря на жесточайший прессинг, предназначенный ей судьбой, выглядела все собранней и решительней, в ней словно появилась какая-то пружина.
До суда оставалась неделя, когда произошло новое убийство. Молодая красивая женщина была задушена чулком у себя дома в южной части города. Я был в редакции и сразу поспешил к месту преступления.
Поворачивая на Доувер-плейс, я вдруг понял, что это улица как раз позади дома, в котором живет Марта.
Рядом с домом собралась толпа. Детектив Бармайстер был тоже тут. Врач и бригада экспертов заканчивали свою работу. У дверей дома в плетеном кресле сидел какой-то мужчина с выражением крайнего удивления на лице.
— Муж, — кивнул на него Бармайстер. — Пошли наверх.
Я поднимался за ним по лестнице как в бреду. Мы вошли в спальню, хорошо мне знакомую. Я увидел знакомую блондинку, которая любила раздеваться перед окном. На ней было что-то тонкое и прозрачное. У рта пена. На лицо страшно смотреть. И вокруг шеи — туго затянутый чулок.
— Утром ее нашел муж, когда вернулся с работы, — сказал детектив. — Он работает по ночам. Старая история. Никаких следов. На дверях засовы. Стекло аккуратно вырезано на задней двери, рядом с засовом. Как обычно, одного чулка не хватает.