Могильщики талантов
Шрифт:
"Кирпичный отсекатель, - заметил Алексей.
– Да толстый какой, как крепость!"
За дверью этаж продолжался, но был не в пример тише. У двери стояли шкафы, стол и тумбочки с оргтехникой, среди которых сидела жилистая женщина с лошадиным лицом и пересушенной причёской крупными колечками. Бурая от солнца рука с длинными пальцами ловко оперировала мышкой.
"Солитёр" или "Червы"?", - призадумался Астролягов.
– Привет, Лен, - Тантлевский слегка потеснил в приёмную и закрыл дверь.
– Я редактора привёл на место покойного Плотникова.
По спине Астролягова пробежал холодок.
– Шеф у себя, - престарелая кобыла цепко оглядела визитёра, не переставая щёлкать мышкой, мастерство раскладывания пасьянса достигало полного автоматизма.
– Только у него Гайдар.
"Я сейчас познакомлюсь с Гайдаром", - оторопел Алексей.
– Да хоть Гоголь, - бросил Тантлевский.
– Дело поправимое. Шеф сказал зайти, пока не уехал.
Кобыла не придумала, что сказать, когда запиликал возле монитора городской телефон, и она немедленно сняла трубку.
– Издательство "Напалм", слушаю вас, - привычно оттарабанила Лена.
– Да, получали, если присылали. Рукопись рассматривается в течение двух месяцев, вы ответное письмо читали? Нет, "всё равно" не надо узнавать, раньше срока вам не ответят. Ответят, когда рассмотрят. До свидания.
Тантлевский увлёк Алексея к самой дальней двери, постучал скорее для приличия, распахнул и радушным жестом пригласил войти.
В кабинете пахло деньгами. За широким, заваленным книгами, папками, распечатками рукописей столом сидел самый настоящий барыга. Динозавр бизнеса, раскрутившийся в конце восьмидесятых, переживший девяностые годы и заматеревший после миллениума. Перед выходом из дома Алексей наспех глянул в интернете, с кем придётся иметь дело, и теперь мог лицезреть развиртуализированную личность. Это был исключительно крупный человек, любитель потягать штангу, но с возрастом разжиревший. Бритая голова с высоким покатым лбом, хитренькие глазки, будто медведь прищуривается, нос картошкой, губы растянуты в благодушной усмешечке. Русая с проседью борода коротким густым веером от уха до уха закрывала шею. Директорское кресло на блестящей стальной раме поддерживало тушу. Рубашка-поло обтягивала широкие плечи. Из коротких рукавов высовывались мохнатые ручищи, все в золоте - печатки, браслеты. Кулаки лежали на каких-то разграфлённых бумагах вроде транспортных накладных. Но не это поразило Алексея.
Весь кабинет был уставлен книгами. Книги на стеллажах, книги на полках, навешанных над стеллажами, очевидно, гендиректор до них легко доставал. Книги на стульях и стопами на полу. Астролягов никогда не видел такого скопления томов.
Второго человека он заметил не сразу, настолько тот был неподвижен и тих. Вероятно, это и был Гайдар, но Алексей едва ли мог вздохнуть с облегчением, что не встретил рубаку в галифе и пыльном шлеме. Тонкокостный мужчина лет сорока с орлиным носом и смуглым лицом настораживал. "Где даги, там напряги", - подумал Алексей.
Гайдар был одет в полосатый коричневый костюм-тройку, кремовую сорочку с красным галстуком, украшенным золотой булавкой, на ногах лакированные остроносые туфли. От взгляда его печальных глаз по коже пробегали мурашки, а в голове начинала играть песня "Зачем Герасим утопил своё Му-му" на мотив мелодии из "Крёстного отца".
– Я Астролягова привёл, - доложил Игорь.
– Вот даже как, - развеселился босс.
– Вообще-то я Фомин, - смутился Алексей.
– Астролягов - основной псевдоним для газеты, с тех пор прилип как погоняло.
– Он Алексей Александрович, - взялся представлять Тантлевский.
– Лёша, это наш генеральный директор и самый главный редактор - Матвеев Константин Сергеевич. А это коммерческий директор Нуцалханов Гайдар Каримович.
– Очень приятно, - повторял Алексей.
Сначала его рука утонула в потной лапе Матвеева, затем её стиснула ледяная ладонь Гайдара.
– Игорь Михайлович, раскидай книги со стульев, - распорядился шеф.
– Подсаживайтесь поближе. Сваливай всё в угол. Книги - балласт, сборник пыли и пустых слов, нечего им место людей занимать.
Слушая благодушное рычание, Алексей вдруг увидел маленького толстого мальчика, увлечённо просиживающего до темноты в читальном зале районной библиотеки, чтобы не идти домой. Книги были для него убежищем, пока мальчик не стал подростком и не открыл для себя увлекательный мир силовых снарядов, которые помогли решить все проблемы. Потом начались взрослые проблемы, но тяга к чтению осталась. Матвеев любил книги, что бы о них ни говорил на публику.
Пока двигали стулья, Гайдар Каримович аккуратно уложил руки на подлокотники, закинул ногу за ногу и принял такой вид, что его следовало немедленно вывести во двор бутлегерского склада на окраине Чикаго и расстрелять, пока он не завёл торговлю героином и не натворил бед.
– Так что насчёт газеты?
– вернулся к знакомству Матвеев, когда сотрудники расселись.
– Я работал собственным корреспондентом в "Сумеречном взгляде" и "Некрономиконе".
– Не слышал о таких, - заявил шеф и спросил коммерческого директора: - А ты знаешь?
– Знаю, - с достоинством ответил Нуцалханов.
Астролягов почувствовал к нему симпатию.
– Потом издательский дом закрылся, я пошёл на вольные хлеба. Так до сих пор и пишу, куда придётся, благо, электронная почта даёт такую возможность.
– Алексей - хороший редактор, - кинулся на амбразуру Игорь, заслоняя грудью не столько товарища, сколько свою репутацию.
– Был же редактором? Вёрстку знает.
– Подменял на время отпусков и по болезни, - ухватился за спасательный круг Астролягов.
– Вычитка, номер заверстать, обложка, все дела... Чисто по азам.
– Да это ладно, Лексей Саныч, - посмеиваясь, унял Матвеев.
– Это ерунда, парни натаскают. Если Игорь Михайлович сказал, значит, так оно и есть. Мы кого попало не берём. С улицы к нам приходят только авторы. Вы женаты?
– Холост.
Вопрос застал врасплох.
– Чего так?
– Не случилось, - подивился ушедшим годам Алексей.
– Жили вместе, но всякий раз не срасталось.
– В армии служили?
– В Вологде-двадцать в учебке, потом в Оленегорске рэксом, - быстро ответил Астролягов.
– До кого доросли?
– Был замкомвзводом. Потом за пролёт сняли, дали назад две сопли, дембельнулся сержантом.
На губах Гайдара Каримочива промелькнула акулья улыбочка.
– Что за пролёт?