Могол
Шрифт:
— Но она разрушена.
Дей пожал плечами.
— Император Джахангир разрешил компании Милденхола торговать, но не согласился, чтобы тот строил факторию рядом с португальцами в Диу. Пришлось отправиться на поиски другого места. Обогнув Цейлон, мы обнаружили эту бухту. Люди здесь казались дружелюбными, на полях произрастал рис, единственный продукт питания. Место мы посчитали идеальным, но и представить себе не могли, что необходимо поехать в Хайдарабад и получить разрешение султана Голконды. Султан разгневался на нас за своеволие и приказал факторию разрушить, нам пришлось спешно убираться отсюда.
— Около седьмой отметки, — послышалось
— Малый вперед, мистер Аткин, — приказал Дей. — Приготовить якорь.
— Есть, — ответил помощник.
На пляже уже собралась толпа местных жителей, размахивающих руками, приветствуя приближающийся корабль.
Дей оглянулся и посмотрел на море за кормой. Ему очень хотелось, чтобы там никого не оказалось. У восточных берегов полуострова было мало шансов подвергнуться нападению. В отличие от арабов ни моголы, ни их подданные не были мореплавателями. Однако его предупреждали, что в этих водах можно встретить множество недружественных судов. Несмотря на неудачную попытку построить факторию на Хугли в дельте Ганга, где несколько месяцев назад португальцы были атакованы моголами и четыреста человек из них попали в рабство, они решили защищать свои привилегии. Португальцы относились к любому судну под чужим европейским флагом, как к вражескому. Немало хлопот могли доставить и датчане. Они силой оружия получили независимость от испанцев и послали свои корабли во все океаны мира. Датчане тоже были склонны сначала открывать огонь, а потом задавать вопросы.
— Значит, сейчас вы надеетесь на лучший исход? — спросил Ричард Блант. — Я уже сказал, что ничего не знаю про Голконду.
— Но вы говорите на их языке, к тому же на этот раз мы побываем в Хайдарабаде. Ясно, что Кутб Али был человеком сомнительного нрава, таким же, как император Джахангир... — Дей заколебался, зная, что отец человека, с которым он говорил, был убит последним Моголом. Не услышав ответа, он продолжил: — Но оба они умерли, так почему бы нам теперь не процветать? Я бы хотел, чтобы мы обосновались здесь как можно скорее.
В этом 1639 году исполнилось двенадцать лет со дня смерти Джахангира. После печального итога первой экспедиции директоров так называемой Ост-Индской компании пришлось долго убеждать согласиться попытать счастья в Индии еще раз.
— Заручившись вашей поддержкой, сэр Ричард, мы, без сомнения, можем надеяться на успех.
И снова молчание было ему ответом. Ричард Блант слыл человеком немногословным, но вдумчивым и серьезным. Он старался не афишировать свои взгляды, и на то имелись веские причины.
На Дальнем Востоке все знали историю Ричарда Бланта или, вернее, сагу о его знаменитых предках, в частности, о прославленном деде, служившем при дворе великого Акбара и помогавшем своему бессмертному патрону завоевать большинство из его бесчисленных земель.
Преуспел и отец Ричарда, однако жизнь его оборвалась трагически: после смерти Акбара он впал в немилость и был казнен. Это произошло больше тридцати лет назад, но Френсису Дею хотелось знать, чему научила внука Елена Блант. Научила ли его ненавидеть, воспитала ли в нем амбициозность? Одно было очевидно: она воспитала Ричарда солдатом. Англия не вела никаких войн за рубежом, так как король и его приверженцы предпочитали вести бесконечные баталии с парламентом о финансах. Ричарду Бланту, унаследовавшему боевой дух своих предков, не осталось ничего иного, как испытать свою судьбу в битвах за рубежом. Он сражался против Священной Римской империи, избрав служение Густаву Адольфу Шведскому. Под предводительством этого знаменитого военачальника он участвовал в сражениях при Брейтенфельде и Лютцене, показавших миру военный гений Густава. Именно на поле боя при Брейтенфельде Ричарда Бланта за храбрость произвел в рыцари сам король.
Но в Лютцене короля Густава убили, когда победа уже была за ним. В последующие годы война охватила Германию, Австрию и Богемию, превратив огромную территорию в театр боевых действий. Не найдя другой значительной личности, за которой он мог пойти безоглядно, Ричард Блант вернулся домой. Его тетка уже умерла, а сестра вышла замуж. Он же, ветеран, герой, рыцарь, до сих пор не имел цели в жизни. Именно тогда Ричард услышал об организации новой экспедиции в Индию.
Он предложил свои услуги несмотря на то, что ему уже исполнилось тридцать пять лет.
— Это зов моей крови, — объяснил он. — Ведь мать моего отца была раджпутской принцессой.
Он был и на самом деле смуглым, заметил Дей.
— К тому же я говорю на хинди, по-арабски и по-персидски. Всему этому меня научила тетя.
— Но вы враг Могола, — заметил Дей. — Даже с вашими достоинствами вы будете помехой в экспедиции.
— Мой отец выступал против Джахангира, — спокойно ответил Ричард. — Но тот уже умер. А разве нынешний император Шах-Джахан сам однажды не бунтовал против своего отца? Ныне стоящему у власти Моголу нет причин ненавидеть меня.
— Вы считаете Джахангира низким и трусливым отцеубийцей, — продолжал Дей, — но это мнение многие не разделяют. Вы когда-нибудь встречали Джона Милденхола?
— Он однажды, много лет назад, приезжал к моей тете.
— Тогда вы, наверное, знаете, что он встречался с императором Акбаром, прося торговых привилегий для компании, и ему было в них отказано.
— Возможно, причина тому — не слишком удачный момент: Акбар разбирался с мятежом Джахангира.
— Может быть, и так. Но когда Милденхол вернулся в Дели несколько лет спустя, то получил чего добивался. Причем от того самого Джахангира.
Именно Милденхол, вернувшись из второго, успешного, путешествия ко двору Могола, сообщил Елене подробности смерти Уильяма и Изабеллы Блантов и напомнил ей о ненавистном имени Спарту.
Ричард Блант едва помнил самого Милденхола — ему было всего пять лет, когда купец приезжал к Елене, — но рассказы купца неоднократно пересказывала ему тетя.
— Хорошо, что Могол осознал выгоду торговли с Англией, — сказал Блант. — Но не запоздали ли мы? Милденхол сейчас в несколько ином положении. Генерал Джахангира Махават-хан женился на одной из его дочерей без разрешения падишаха. Император принародно бил их кнутом. Конечно, это поступок мужчины...
— Безусловно его спровоцировали сделать это. Вы встречали сэра Томаса Роя или, возможно, читали его доклад? Он три года был послом при дворе Джахангира, и его хорошо принимали. В докладе он многое критиковал, в частности, продажность и безнравственность императорского двора, беспробудное пьянство самого императора. Но англичанин отметил, что император покровительствовал искусствам, литературе и живописи...
— Hyp Джахан была явно порочнее императора, — перебил его Ричард.
— Сэр Томас не считал ее такой, — возразил Дей. — Что же касается ее племянницы Арджуманд, которую называли Мумтаз Махал — Звездой Гарема, то сэр Томас находил ее еще красивее тетки. Она сейчас императрица.