Могол
Шрифт:
— Мы, мусульмане, не едим свинину, потому что каждый может видеть: свинья — нечистое животное, — указывал он.
— Индусы же верят, что, если есть мясо коровы, потеряешь свою касту, — объяснял Абул Фазл.
— Как так? — поинтересовался Акбар. Однако Абул Фазл не мог этого объяснить.
Постепенно на юге стали собираться тучи. Но они еще окончательно не закрыли небо, когда в Лахор, пошатываясь от ран и усталости, прибыл гонец.
Его одежда превратилась в лохмотья. Он умирал от голода, но Питер сразу узнал в нем Абдула Хиссара, одного из тавачи Ричарда.
Хиссара накормили и напоили, а затем препроводили к султану.
— Расскажи мне о Блант-бахадуре, — приказал Акбар.
— Блант-бахадур мертв, ваше величество.
В зале воцарилась тишина. Пока визири переглядывались, Акбар посмотрел на Питера, разглядывающего побелевшие суставы пальцев, сильно сжатых в кулак.
— Расскажи мне о его смерти, — велел Акбар. Хиссар тяжело вздохнул.
— Тогда знайте, ваше величество, — начал он, — что раджа Бикрамджит и раджпуты сначала осадили Агру и взяли ее в результате предательства. Прабханкар-хаким был казнен ужасной смертью под стенами Дели. Затем раджпутская армия осадила Дели. Их было больше ста тысяч человек, ваше величество, со слонами и пушками.
— Разве у Блант-бахадура не было пушек? — спросил Акбар.
— У Блант-бахадура имелись пушки, но слишком мало. Мы стреляли. Удерживали стены, заделывали проломы. Отражали атаки раджпутов. И каждый день Блант-бахадур с надеждой смотрел на север.
Это прозвучало как упрек.
— Расскажи, как умер Блант-бахадур, — снова велел Акбар.
— Запасы продовольствия истощались, раджпуты перекрыли нам воду. Но мы продолжали сражаться. Уже не оставалось пороха для пушек. Многие были убиты. Остальные смалодушничали. Индусы в нашей армии верили, что смогут заключить мир с раджой. Они предъявили Блант-бахадуру ультиматум, что больше не будут сражаться, и потребовали сдать город.
— И он это сделал? — поразился Питер.
— Нет, молодой Блант. Когда он понял, что все потеряно, то собрал мусульман и, открыв ворота, обрушился на раджпутов с такой яростью, что почти обратил их в бегство. Но врагов было слишком много даже для таких отважных воинов, как он и его люди. Они были изрублены на куски.
— Он умер? Ты уверен в этом?
Мысль о том, что Ричард мог попасть в руки Хему живым, была невыносима.
— Я видел, как он упал, молодой Блант.
— Но ты-то, как я вижу, не упал, — заметил Акбар. — Расскажи мне об этом.
Хиссар судорожно сглотнул.
— Я хотел сопровождать Блант-бахадура в его последнем сражении, ваше величество, но он отказал в этом мне, а также своему сыну Махмуду. Нам двоим было приказано остаться на стенах, и если случится чудо и они останутся живы и прорубят дорогу через раджпутов, то нам следовало бежать в дом и попытаться спасти Блант-агу и Исканду-агу. Если же он погибнет, мы должны были ждать приказаний от женщин дома Бланта. Так мы и сделали. После того как узнали, что Блант-бахадур погиб.
— Что пожелали женщины?
— Исканда-ага убила себя и своего сына.
— А Блант-ага?
— Я не знаю, ваше величество. Она приказала Махмуду и мне бежать из города, если сможем, идти в Лахор и рассказать о случившемся.
— Ты хочешь сказать, что она собиралась остаться у Хему? — спросил Питер.
— Я не знаю. Уверен только, что она еще оставалась там, когда мы уходили.
— Махмуд Блант оставил там свою мать? — удивился Акбар.
— Вначале — да. Мы выбрались из города, но нас преследовали несколько раджпутов. Мы отъехали еще не так далеко, когда Махмуд Блант остановил лошадь. «Разве я трус? — сказал он мне. — Ты должен рассказать все падишаху». Затем он развернул коня и поскакал навстречу раджпутам, размахивая мечом. — Голос Хиссара надломился, и, казалось, он вот-вот зарыдает. — Я бы сделал то же самое, ваше величество... Но тогда некому было бы принести вам эти известия.
— Ты выполнил приказание, — сказал Акбар. — Это тоже почетно и требовало немалой смелости. Ты будешь награжден. А сейчас отдыхай.
Хиссар, пошатываясь, вышел из зала.
— Моя семья уничтожена, — прошептал Питер. Акбар посмотрел на Байрама.
— Было бы самоубийством идти с неподготовленным как следует войском, — запротестовал хан.
— Но мы выступим немедленно, — сказал Акбар.
— Это глупо, мой государь. Дожди могут начаться со дня на день.
— Ты будешь ждать... ждать... и ждать! — закричал Питер. — Ты вообще собираешься когда-нибудь, выступить против Хему?
— Как может юнец так разговаривать со мной? — возмутился Байрам.
— Может, потому что он потерял все свою семью, — спокойно сказал Акбар. — Но Байрам-хан прав, молодой Блант: нельзя действовать в сезон дождей. Мы подождем. Даю слово, твой дядя будет отомщен, когда закончатся дожди. — Он мрачно улыбнулся и добавил: — Я верну принадлежащее мне по праву.
Конечно, легче было от мысли, что Ричард убит в бою. Питер боялся даже представить, что его дядю могли притащить к Хему и надругаться над ним, посадив на кол. Он знал, как сильно Ричард в душе боялся такого конца, но, умер, как и жил — в сражении. Конечно, пятьдесят лет слишком мало, но никто не мог сказать, что он зря потратил хоть миг своей жизни. Был ли кто-нибудь другой на земле, кто обогнул бы мыс Доброй Надежды и прошел по суше от Дели до Лондона?
Смерть Ричарда оставила Питера и его близких совершенно одних в бурлящей негодованием Индии. Ричард тоже был один, когда прибрел в Дели, не обремененный ни женой, ни детьми, но он очень быстро заслужил покровительство Бабура.
Питер болезненно сознавал, что у него нет духовной близости ни с индусами, ни с мусульманами. Он не мог рассчитывать на расположение четырнадцатилетнего мальчика. Несмотря на периодическое проявление самостоятельности, Акбар почти во всех вопросах следовал советам Байрам-хана. А в недружелюбном отношении к себе Байрама Питер не сомневался. Афганец знал, что тот не простит промедления, которое явилось причиной смерти его родственника.
Было огромное искушение бросить это безнадежное предприятие, забрать свою семью, вернуться обратно в Гоа и там попытаться начать новую жизнь.
Хуану, без сомнения, терзали те же опасения, но она старалась держать их в себе. Грандиозное приключение, руководимое и контролируемое Блантом-старшим, увенчалось провалом. Ее также страшило будущее, как страшило оно и ее мужа.
Который день дождь лил как из ведра. Вынужденное безделье раздражало воинов. Армия росла очень медленно, но в ней уже было много хорошо обученных воинов. Согласись Мирза послать своих моголов на юг, армия оказалась бы непобедима.