Могол
Шрифт:
— Пора, Блант-эмир, — спокойно сказал он.
Когда выкликали добровольцев, вперед вышла почти вся армия. Первую тысячу — самых рослых, сильных и умелых бойцов — отбирал сам Акбар. Отряд тихо вошел в воду. Все огнестрельное оружие было оставлено, им нельзя было воспользоваться ни под каким видом. Только меч и копье должны были решить дело.
На этом берегу были оставлены также и кони. Воины вошли в воду пешими. От дождя уровень реки поднялся, и в месте брода вода доходила воинам до плеч. Они взялись за руки, образовав живую цепь с Уильямом во главе. Когда он соскользнул
Речные водовороты грозили сбить с ног. Сверху на шлем лились потоки дождя. Однако это не задерживало движения. Цепочка воинов медленно следовала за молодым командиром.
Продолжающийся дождь позволял им довольно долго двигаться скрытно. Они прошли уже две трети пути, когда пикеты на северном берегу увидели происходящее. Мигом затрубили трубы. С берега послышались крики. Борьба с потоком для воинов Уильяма все еще продолжалась, но вот через несколько шагов уровень воды снизился до пояса.
На берегу собралось уже около двадцати человек, которые, разглядев противника, принялись метать в него стрелы. Но тетива луков отсырела и утратила необходимую для стрельбы упругость. Уильям выставил вперед щит, о который со слабым стуком ударялись стрелы.
Он освободил руку, которой держал руку следующего за ним воина, и выхватил меч.
— Аллах Акбар! — закричал он на самой высокой ноте. Этот крик подхватили не только воины, идущие следом за ним по воде, но и вся армия.
Вода доходила им теперь только до колен, и брызги долетали уже до берега. Дорогу Уильяму преградило четверо вооруженных копьями воинов. Скользкая грязь под ногами не давала устойчивости, однако первый бросок он встретил щитом, искусно увернулся от второго, а третий пришелся ему в ребро, но только скользнув по латам. Взмахом меча молодой Блант свалил четвертого нападавшего на берег.
— Аллах Акбар! — снова закричал Уильям и бросился в самую гущу мятежников, размахивая мечом, отбивая удары, рубя и коля. Ему казалось, что он довольно долго рубился в одиночестве. Он получил уже несколько ран, но не чувствовал боли. Наконец к нему подоспела подмога. Вокруг замелькали воины его отряда. Их становилось все больше с каждой минутой.
Сражение закончилось очень быстро. Как правильно предположил Акбар, мятежники вскоре побежали, спасая жизни, несмотря на отчаянные попытки остановить их, предпринимаемые командирами. Теми самыми командирами, которых сразу же взяли в плен.
Салим, вознамерившийся стать Джахангиром, попытался искать убежища в горах, но был схвачен кавалеристами Акбара и доставлен к отцу. Среди захваченных живыми оказались Таулат и Ибрагим Хильдас. Они, склонив головы, стояли перед императором, уже зная свою участь. Салим находился среди них, ожидая наихудшего.
Неподалеку Акбар поздравлял своих командиров, а особенно горячо Уильяма, с победой.
— Как я и предполагал, ты достойный побег крепкого дерева. Ах, если бы я мог сказать тоже о себе и своих детях. А сейчас иди и перевяжи как следует свои раны.
Император посмотрел на пленных.
— Грязные твари, — выругался он. — Разве я был несправедлив с вами? Вы заслужили жестокой кары. Ваша казнь всему миру покажет суть ваших деяний. Раздеть их! — приказал он своим тавачи. — Связать и приставить к каждому по человеку, пусть все узнают их позор — они пойдут с армией.
Скорбная процессия пленных голых мятежников тащилась в хвосте могольской армии Акбара, с победой возвращающейся домой. Блант понял, что император очень раздражен. Он уже немолод, а на его долю выпало предательство сына и смерть близкого друга Абул Фазла. Но действительно ли он собрался казнить сына?
Вся Агра собралась встретить армию и увидеть пленников, чьи бока были исполосованы кнутами моголов. Их согнали в группу и оставили на ночь ждать приговора.
Уильям выкроил время забежать домой и поздравить прибывший на прошлой неделе караван с окончанием пути.
Елена обняла его.
— Ты одержал победу, но эта повязка...
— Просто царапина. Я почти не чувствую ее. — Он мельком взглянул на Изабеллу, которая слегка поклонилась мужу. — Вы рады меня видеть?
— Вы мой муж, сеньор, — уклончиво ответила она.
Он не испытывал к ней ни малейших проблесков любви, разве что чуть меньше ненависти стал ощущать к этой строптивице.
Будучи начальником гвардии, Уильям проводил много времени рядом с императором, даже спал поблизости от ложа Могола и считал удачей, если удавалось один день в неделю провести дома.
Уильям стоял рядом с Акбаром, когда принца Салима приволокли к отцу.
— Джахангир, — с презрением сказал Акбар. — Этот титул надо заслужить, а не претендовать на него, не имея на то права.
Салим пал на колени.
— Я заблуждался, отец! Прости меня! Клянусь служить тебе верно до конца своей жизни.
— А как быть со смертью Абул Фазла? Только за одно это тебя следует посадить на кол.
— Это не я, отец! Клянусь! Это сделал дикий патан. Абул Фазл разозлил моих офицеров, один из них выхватил меч и зарубил его. Поверь, я не успел даже шелохнуться. А ведь перед этим я размышлял, как лучше исправить мои ошибки. Но когда Фазл был зарублен, понял, что вынужден сражаться. У меня было так тяжело на сердце.
Акбар пристально смотрел на него.
— Могу ли я верить тебе?
— Я ваш сын! — закричал Салим. — Кровью клянусь быть вам верным отныне и навсегда.
— Тогда где же этот патан-убийца?
— Он погиб в сражении, отец.
«Он лжец и потенциальный отцеубийца», — подумал Уильям.
Но Акбар подошел к сыну и взял его за плечи.
— Да, — сказал он, — ты действительно мой сын: мой самый любимый сын. Ты не мог бы убить меня, представься такой случай, поэтому я не буду лишать тебя жизни. Ha это у меня есть причины. Я прощаю тебя. Встань, принц Салим Джахангир. — Он щелкнул пальцами. — Принесите одежду принцу и подайте ему вина.