Могол
Шрифт:
— Подлец, — прошипела она.
— Думаю, что в ваших глазах так оно и есть, — согласился молодой человек, — но во всем виновата моя горячая индийская кровь. А сейчас пришло время покончить с этим фарсом. Ложись, или нужно снова ударить тебя?
Она посмотрела на него уничтожающим взглядом и покорно легла. Уильям поднял две подушки и положил их одну на другую рядом с ней. Затем перевернул ее на живот и положил так, что тело ее выгнулось, а лоно оказалось как раз на подушках.
— О Боже! — воскликнула она. — О Боже, избавь меня от этой участи!
Уильям раздвинул жене ноги и стал на колени между ними, положив руки ей на ягодицы.
— Вы, сэр, подлец, — заявил дон Педро. — Будь моя воля, повесил бы вас на самом высоком дереве острова.
Уильям низко поклонился ему.
— Добрый день вам, сеньор.
Дон Педро уставился на него, на Елену и на свою дочь, которая съежилась в изголовье кровати. Перед приходом отца Уильям разрешил ей накинуть на себя одежду, но растрепанные волосы и усталые глаза свидетельствовали о бессонной и бурной ночи. Да еще и синяк красовался на лице.
Увидев отца, она соскочила с кровати и бросилась к нему, шепча что-то по-испански.
— Что она говорит? — спросил Уильям, который понял всего несколько слов, близких португальским.
— Она умоляет не оставлять ее с вами, но я не могу.
— Она моя жена. — Уильям указал на пятно крови на тюфяке. — Наше супружество освящено церковью и получило логическое завершение в постели. Вы покинете нас или я обвиню вас в похищении.
Домингес колебался, жуя губу. Изабелла, цепляясь за его руку, снова заговорила по-испански.
Елена подошла и встала рядом с девушкой.
— Дон Педро, думаю, вам лучше уйти. За моим племянником все права.
Домингес еще минуту поколебался, затем взял Изабеллу за руки и поцеловал в лоб. Сказав несколько слов, он отстранил ее и вышел из комнаты.
— Нет! — закричала Изабелла. — Нет, папа... — Она подбежала к двери, но там ее встретил Уильям. — Не трогайте меня! — зашипела она.
— Вам необходимо отдохнуть. — Он открыл дверь и позвал двух служанок Елены. — Останьтесь здесь с Блант-агой, — сказал он. — Приведите в порядок постель и уложите мою жену. Пусть поспит. Ни при каких обстоятельствах не оставляйте ее одну... — Он холодно посмотрел на Изабеллу и вышел из комнаты. Елена последовала за ним.
— Все было действительно так плохо, как об этом говорят? — спросила она.
— Она боролась со мной, как дикарка. Но теперь мы муж и жена.
— Я заметила. Но мне кажется, что ты пренебрег моим советом.
— Дорогая тетя, а что мне оставалось делать? Супружество надо было завершить, иначе этот подлец Домингес воспользовался бы своим правом аннулировать его.
— Но теперь она тебя ненавидит. Я вернусь к ней... — Елена посмотрела на племянника. — С твоего разрешения.
Он кивнул и вышел.
Было ясное и прозрачное утро. Легкий ветерок ласкал лицо, обещая прекрасный день. «Первый день моей супружеской жизни», — подумал Уильям с горечью. Казалось, вся колония слышала крики Изабеллы.
Он не собирался причинять ей боль. Но ее вид и мысль, что она теперь принадлежит ему, разбудили в нем дремавшее вожделение, которое оказалось трудно обуздать.
— Вначале с женщиной всегда бывает трудно, — ободрил его Порталадо. — Моя жена пыталась даже убить меня в первую брачную ночь...
— Вы меня очень успокоили, сеньор. Уверен, моя жена непременно убила бы меня, будь у нее оружие.
— Видите, они все вначале ведут себя так, но потом меняются.
Уильям не хотел продолжать этот разговор. Спустившись по ступенькам, он направился к заливу посмотреть на корабли.
Он полагал, что Изабелла не сможет противостоять его ухаживаниям. Она и не противилась ему физически после того непроизвольного удара, но так зажалась, что ему пришлось сделать ей больно, чтобы войти внутрь, и девушка даже заплакала. Когда возбуждение пришло к нему во второй раз и он принялся ласкать ее грудь и ягодицы, она вдруг все затрепетала, закрыв глаза, но когда Уильям снова перевернул ее, опять закричала.
Разве может женщина после таких страданий и питая такую сильную ненависть когда-нибудь полюбить? И все же он мечтал добиться ее любви... Изабелла была той женщиной, которую хотелось любить и лелеять.
Вдруг Уильям почувствовал себя глубоко несчастным. Он долго рассматривал корабли, представлял, что один из них когда-нибудь понесет их с Изабеллой в Англию. Это были первые океанские каракки, увиденные им в жизни, совершенно непохожие на арабские дау в Сурате. Среди них оказался даже один с огромным белым флагом и с красным крестом на мачте.
Но действительно ли он хочет поехать в Англию? А у Изабеллы вообще не было причин желать отправиться в страну, которую она называла варварской. Что ему там делать? Его жизнь и будущее здесь, в Индии. Ему нужно служить Акбару, так же как служили Великим Моголам его предки. Он услышал шуршание шагов по песку, обернулся на звук и увидел незнакомца — высокого худого человека с удлиненным лицом, которое ничуть не оживляла густая борода. Его одежду едва ли можно было назвать элегантной, хотя сбоку на поясе у него висел меч.
— Мистер Блант? — спросил незнакомец по-английски к великому удивлению Уильяма. — Должен попросить прощения за мое вторжение. Я с трудом поверил в свою удачу, когда услышал, что один из самых приближенных к могольскому императору людей сейчас в Диу. Но затем, узнав о цели вашего визита, решил, что до завершения ваших дел не следует докучать вам. Но мне сказали, вы собираетесь уезжать в самое ближайшее время.
— Завтра, — подтвердил Уильям. — Но у вас преимущество передо мной, сэр.
— Мое имя Джон Милденхол.