Могу и в валенках
Шрифт:
Проходя мимо домов соседей, я с улыбкой здоровалась с уже проснувшимися односельчанами. Я старалась быть добродушной, отзывчивой девушкой, всем всегда во всем помогала. Так меня воспитали.
Зайдя во двор я сразу взяла два ведра и пошла за водой, чтобы напоить лошадей и корову.
– Дарико, это ты моя ранняя детка? – за моей спиной неожиданно прозвучал голос матушки. Моя мама была очень красивой высокой женщиной, стройной, с длинными, но уже седыми волосами. Она была пианисткой, очень грамотной женщиной, я очень любила когда она нам играла небольшие пьесы из любимых композиторов.
– Мама, ты меня напугала. Доброе утро! – с восторгом проговорила я и подошла с поцелуями в теплые щеки матушки.
– Детка, пойдем, поможешь приготовить мне завтрак?
– Да матушка, но сначала я накормлю Бичеко и Голиафана, Атлантиду и Молнию.
Голиафан – это конь моего отца, а Атлантида – моя, белая словно облако лошадь. Отец подарил мне ее в день моего рождения. Молния – это наша кормилица корова. Скотоводством мы не занимались, так как этим занимались другие, наши добрые соседи. А у нас был большой сад и виноградники.
– Я Молнию уже накормила и подоила, сегодня как никогда много молока. Надо будет соседям отнести и я сделаю сметану.
– Хорошо, матушка, я отнесу.
Я зашла в конюшню.
– Ну что, мои хорошие, проголодались?
Я подошла к папиному коню, с улыбкой погладила Голиафана.
– Красавец.
Пройдя чуть дальше, подошла к своей красавице Атлантиде, провела ладонью по лобной части.
– Ну что, моя девочка, пойдем сегодня гулять?
Атлантида негромко фыркнула и коснулась моей щеки своими большими шершавыми губами. А-ха-ха, – я стала вытирать рукавом свою щеку.
– Ах ты, моя подлиза.
В этот момент в конюшню вошел отец.
– Доченька, доброе утро.
Я повернулась к отцу, подошла и обняла его. Мой отец всегда был большой опорой всей семьи. У него я научилась верховой езде, плести корзины. Для всех наших соседей он был известен как отличный винодел.
– Папочка, доброе утро.
Отец гладил Голиафана.
– Ну что, покатаемся все вместе сегодня.
Я повернулась к отцу и глядя ему в глаза, с вызовом произнесла:
– Мы готовы вас обскакать сегодня.
Отец рассмеялся, посмотрел таким же взглядом
– Мы готовы с вами сразиться, юная леди.
Мы оба засмеялись и стали кормить лошадей.
После того как мы покормили лошадей, сидели с папой возле конюшни и он рассказывал мне про детство, про свою первую лошадь.
– Папа, а ты помнишь тот момент, когда ты впервые ехал верхом?
– Впервые, когда я ездил галопом на лошади, мне было шесть лет, меня отец посадил на коня, я до сих пор помню это чувство, мне хотелось плакать тогда, но на меня смотрел отец, и я свои слезы сдерживал.
– Почему хотелось плакать? Тебе было страшно?
– Нет, Дарико, я был храбрый, но тогда испугался своих чувств.
– Что ты чувствовал?
– Это было сродни полету, все на миг из-под ног исчезло, есть только ты и твоя жизнь.
– Пап, как выбрать именно ту жизнь, которая твоя?
– Жизнь – это как падение с лошади. Иногда ты уверенно сидишь на седле и все контролируешь, можешь остановиться или вернуться назад. Можешь отойти в сторону… Повернуть налево или направо. Но иногда все выходит из-под контроля из-за определенных обстоятельств и ты падаешь с коня. Больно?
– Думаю, будет больно.
– Так вот, дочка, у тебя есть два выбора. Лежать или встать и идти дальше несмотря на то, что коня может и не быть.
Наш разговор прервали мама и Марием, это моя сестра близнец, очень талантливая девушка, она пишет великолепные стихи о любви, она знаток романтики и красивых фраз.
– Дорогие, пойдемте завтракать.
– О да, я не откажусь, такая голодная, будто и в жизни ничего не ела.
– Я согласен с дочкой.
Папа встал, обнял нас с Марием, поцеловал маму.
– Ааа, мы все видим. ах ах.
И мы все дружно пошли на террасу.
Мы сидели на террасе заднего двора возле сада, кругом цвели наши с мамой любимые цветы, солнышко озаряло стол сквозь ветви яблони. Папа читал газету, мама читала книгу, Марием писала что-то в своем блокноте. Наверняка это был очередной шедевр, она очень красиво сочиняла стихи, но она считала их недостойными для читателей и слушателей. А я всегда уверяла ее в обратном! Ее стихи были безупречно красивыми.
В эту минуту я сидела и наблюдала за всеми теми, кого так безумно люблю. Глядя на них, я вдруг поняла, какое счастье быть дома рядом с мамой и папой, своей любимой сестрой.
Отец привлек наше внимание громким перелистыванием газеты «Правда».
«Уайт Стар Лайн», построившая крупнейшее пассажирское судно под названием «Титаник», отправила его в сторону Америки 12 апреля. На борту находится 1317 пассажиров» – зачитал нам вслух папа.
– Представляете, какая махина?! С нашими конечно не сравнить, – и мы все засмеялись.
– Дарико, – окликнув меня, матушка положила книгу на стол.
– Да, матушка.
– Сходишь сейчас к соседям, отнесешь молоко.
– Хорошо, отнесу. Но сначала уберу со стола. Я встала и только стала собирать тарелки, как мама забрала тарелку из моих рук.
– Дарико, детка, спасибо, ступай, отнеси молоко, а мы с Марием сами уберем.
– Да, дочка иди, я им тоже помогу убрать со стола, – сняв очки сказал мне отец.
Я посмотрела на них с любовью, улыбнулась и побежала в дом. Надела свое любимое платье с незабудками. Одеваясь, я ловила себя на мысли, что я хочу понравиться Амирану.
– О, боже, что за мысли! – с деланным ужасом произнесла я вслух, тихонько хихикнув. Взяла банку с молоком и направилась к соседям.