Могу и в валенках
Шрифт:
– Я не знаю. Я совсем опустошена… я не знаю, чем мне заняться, куда идти… дело в том, что я семь лет проработала на одном предприятии, там была моя вторая семья, столько всего было. Я там выросла, духовно и физически, профессионально. Эта работа была моей частью жизни. А в апреле меня сократили и я, словно как пустая ваза… Знаете, это как цветы хочется поставить, а воды еще нет. Еще и сестра уезжает в Петербург.
– Я вас понимаю, потеря работы – это нелегкий этап жизни, но всегда что-то заканчивается, чтобы дать возможность начаться
– В моей жизни, к сожалению, так всегда.
Я уже не сдерживала слез и расплакалась.
– Как, Вера?
Светлана ушла в другую комнату и вернулась со стаканом воды и протянула мне.
– Возьми выпей, вода успокаивает!
Я взяла стакан и отпила пару глотков…
– То, что мне становится очень дорогим, оно чаще всего уходит. Или бывает такое, что я совсем не могу понять себя, будто все время в поисках чего-то такого, чего сама не знаю.
– Можете рассказать, что именно?
– С подросткового возраста меня интересуют религии, я познала очень много религий, а так и не нашла пока ту самую. Меня тянет к людям которые служат в церкви. У меня непонятные чувства, когда я нахожусь в храмах. Будто все такое родное, что хочется плакать. Вместе с этим не могу найти дело моей жизни. Я внутри понимаю, что мне нужно, но найти не могу. И с личной жизнью ничего не складывается. Я не могу полюбить больше.
– У тебя совсем не было отношений?
– Были, и замужем даже была. Но потом я узнала и поняла, что это не любовь была, а просто зависимые отношения. Я лишь один раз любила по-настоящему.
– И что случилось, почему вы не вместе?
– Я не знаю. Я до сих пор не знаю. Порой мне кажется, что этого человека и не было, он как мой прекрасный сон.
– Хорошо. Давай разберемся в твоих родовых привязках. Я постараюсь помочь тебе. Подойди к тумбочке и выбери две фигурки, которые тебе понравятся.
Я поставила стакан с водой на тумбочку и стала рассматривать фигурки. В мои руки попросились фигурка маленького автомобиля и рыбки. Я протянула их Светлане.
– Хорошо, а теперь сядь на один из этих трех стульев.
Я подошла и села на стул посередине.
– Тебе удобно?
– Нет.
– Почему?
– Слишком близко стоит к другому стулу.
– Хорошо. Отодвинь так, чтобы тебе было комфортно.
Я отодвинула стул и почувствовала облегчение.
– Вера, а как сейчас, тебе удобнее?
– Комфортно.
– Хорошо, переходи на другой стул. Как тебе на этом стуле?
– Да, очень.
У меня действительно появились какие-то странные ощущения. Интересно, ей надо об этом говорить, мелькнуло в моей голове.
– Хорошо, садись на другой стул.
– На любой?
– Да, на любой, где тебе комфортнее. И, Вера, если вдруг ты почувствуешь что-то, говори, не стесняйся.
Я села на стул. Черт, она и мысли умеет читать, надо быть осторожнее.
– Кто ты?
– Вера.
– Хорошо, садись на другой стул.
Я шла к первому ряду и думала, зачем она меня спросила, кто я? Что, если я буду садиться на разные стулья, я буду ощущать себя стулом? Я села на очередной стул и вдруг почувствовала, как стало не хватать воздуха и возникла боль, невыносимая боль в сердце, в душе… Я начала дышать и вдруг заплакала очень сильно.
– Почему?
– Что почему? Вера, что чувствуешь?
– Очень сильную душевную боль… Будто меня забыли. Не простили. А я не виновата.
– Тебе хочется смотреть в сторону других стульев?
– Да, справа, первый.
– Садись Вера, на первый стул.
Я села и сразу успокоилась, теперь чувствуя обиду и вместе с тем невероятную силу, неведомое мне до этого мужество.
– Посмотри теперь на тот стул, на котором ты сидела.
– Нет, у меня нет желания.
– Почему?
– Обида.
– Что ты чувствуешь, сидя на этом стуле.
– Я такая сильная, мне никто не нужен, только работа и дети.
– Садись теперь на второй стул. Комфортно?
– Нет, мне плохо.
– Хорошо, Вера, давай присядем и поговорим.
Светлана села напротив меня.
– Вера, ты привязана к своей прабабушке по отцовской линии. Ты повторяешь ее судьбу и она хочет, чтоб ты позаботилась о роде.
Она обижена на мужа. У нее нелегкая была жизнь, она многое отдала ради рода. А по поводу твоего запроса, что делать и куда идти. Ты смотришь в притык, а нужно по сторонам, издалека. И ты увидишь множество путей, – мягко улыбаясь произнесла Светлана. – А теперь, надо отвязаться от прабабушки. Я поставлю стул и ты должна произнести такие слова: «Дорогая бабушка, я благодарна тебе и уважаю твою прожитую жизнь, но я хочу жить своей жизнью».
Я подошла к стулу и начала говорить слова, которые велела сказать Светлана. Я уже не помнила, что еще несколько минут назад шла с огромными опасениями, что за человек сейчас будет со мной говорить. И после этого у меня началась истерика. Было ощущение, что я говорила с живой, рядом со мной сидящей прабабушкой. Видимо, я была в легком трансе, потому что всего даже не расскажешь, просто не помню.
– Молодец. Чай будешь?
– Нет, Спасибо! Светлана, спасибо вам огромное, мне и правда легче стало почему-то…Вы волшебница! – с этими словами я обняла Светлану.
– Пей воды сегодня побольше. И почаще ходи в холодный душ.
– Хорошо! Спасибо Вам!
Я подошла к выходной двери, сняла тапочки, надела свои босоножки.
– Вера, узнай побольше информации о своей прабабушке.
– Да, конечно! До свидания!
– До свидания, Вера!
Я шла от психолога вся заплаканная, но наполненная жизнью, впервые за долгое время. Появилась цель и интерес к жизни. Я добежала до мамы. Открыл дверь старший брат Владимир. Вовка был самым добрым братом, талантливым, красивым и веселым. Но на 37 году его жизнь оборвалась, но это уже совсем другая история..