Могу я тебе кое что рассказать?
Шрифт:
Он опускается в кресло так, словно на его плечах лежит тяжесть всего мира, и я целую его в макушку, прежде чем подняться наверх. Идя по коридору, я прохожу мимо своей комнаты, затем мимо комнаты Кэма и стучу в дверь Райана.
— Эй, можно мне войти?
— Конечно, — ворчит он.
Я медленно вхожу и присаживаюсь в изножье его кровати. Райан придвигается к изголовью, обхватывая колени руками.
— Ты злишься на меня?
— Нет. Хотя я чертовски зол на него. Я же специально просил его не приставать
— Ты не можешь просить людей о таком. И это было взаимно.
— Но он сделал это, Ханна. Он… — я практически вижу, как крутятся винтики в его мозгу. — Он спит с женщинами, а потом он… Это нехорошо.
— Райан, все в порядке. Я знаю о Маке.
Он запрокидывает голову:
— Он рассказал тебе?
— Нет, я… э-э… На самом деле я уже знала о его работе. Я узнала его в тот день, когда вы приехали.
— О, точно, — он немного смягчается, затем снова напрягается, когда до него доходит. — Боже, я не хочу думать о том, что ты на самом деле мне сейчас рассказала.
— Вот почему я была такой тихой, когда вы впервые появились здесь. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, но он догадался, и дальше все пошло как по маслу.
— Черт, — говорит он, проводя руками по волосам. — Он же использует тебя, превратит в еще одну из своих историй.
— Послушай, я тоже поиграла в догонялки, и не знаю, как много ты знаешь о его творчестве, но не все его истории реальны. Это просто фантазии. Он их выдумывает.
— Нет, он… он делает разные вещи… он увлекается каким-то извращенным дерьмом.
Повезло мне.
Я сжимаю губы и пытаюсь не рассмеяться.
— Так много женщин, — продолжает он. — Он только причинит тебе боль.
— Не думаю, что их так много, Райан.
— Ты же не знаешь.
— Нет, не знаю. Так он мне лжет? Ты его лучший друг, скажи мне. Со сколькими женщинами он встречается? У меня нет возможности узнать. Он приводит домой разных женщин каждый вечер на неделе?
— Нет, ты права, он этого не делает. Он слишком занят работой.
— У него просто хорошее воображение, — говорю я, воспоминания о том, как он рассказывает истории, проносятся в моем мозгу.
— Фу, перестань думать об этом, — Райан пинает меня ногой. — Тебе больно? Я не хотел тебя толкать.
— Я в порядке. Послушай, ты можешь, пожалуйста, держать это при себе? Я не хочу, чтобы мама с папой знали, и не думаю, что Кэмерон тоже. Достаточно унизительно, что они уже знают, что у меня вообще секс, не говоря уже о том, что в этом доме. Я бы не пережила разговора с ними об аудио-порно.
Райан разражается смехом:
— У мамы было бы так много вопросов.
— А папа захотел бы послушать несколько примеров, — мы оба засовываем пальцы в рот и притворяемся, что нас тошнит, как всегда, смеясь до тех пор, пока напряжение не становится менее неловким
— Что происходит между тобой и Кайлой? Могу я спросить?
— Все то же старое дерьмо, — говорит он, устало пожимая плечами. — Она здесь, я там. Это никогда никуда не денется. Это не так серьезно.
Я никогда не видела ничего более серьезного, чем то, как эти двое тянутся друг к другу каждый раз, когда оказываются в одном и том же месте.
— Не думаю, что ты честен с самим собой. Это нормально, если она тебе нравится.
— А какой смысл, если мы не в одном месте? У вас с Кэмом будет то же самое, понимаешь? Как это будет, когда вы за тысячи миль друг от друга? Как он вообще может сказать, что любит тебя? Он только что встретил тебя.
Я тяжело вздыхаю и откидываюсь на одеяло:
— Честно? Понятия не имею. Это совершенно новый опыт, и я не ожидала, что все так взорвется. Я не знала, что он так ко мне относится. Думаю, нам нужно будет самим кое о чем поговорить.
— Я не хочу, чтобы тебе снова было больно, — признается Райан, и я сажусь, прошлое — непрошеный призрак в комнате, которого нам не нужно признавать вслух. Он лучший старший брат. Всегда заботится обо мне.
— Не думаю, что так будет. Кэмерон на него не похож. Даже если ты сейчас злишься на него, ты знаешь, что он порядочный парень. А я знаю, что заслуживаю немного повеселиться, даже если это ненадолго.
— Как ты стала такой мудрой?
— Вообще-то, это мудрые слова папы. О, черт! — я вскакиваю с кровати, чтобы уйти. — Я должна была принести ему сухие носки. У нас все в порядке?
— Да, у нас все хорошо.
Задержавшись у двери, я произношу свое последнее слово:
— Кэмерон хотел бы извиниться перед тобой.
Он громко стонет и плюхается обратно на кровать:
— Все в порядке. Ему не за что извиняться.
— Тогда тебе нужно извиниться перед ним за то, что ты попытался выбить из него все дерьмо, — говорю я. — Честно говоря, о чем ты вообще думал? Это на тебя не похоже.
— Я просто забочусь о своей младшей сестренке. Я бы надрал задницу любому, кто причинит тебе боль.
— Что ж, эта та битва, в которой тебе не нужно участвовать.
Ныряя в комнату Кэмерона, я не могу не улыбнуться воспоминаниям о том, чем мы занимались в этой постели, пока я беру ему свежую пару носков. Спустившись вниз, я нахожу его сидящим за столом с мамой и папой. Я сразу же жалею, что оставила его с ними наедине, но потом вижу, что у него в руках кружка папиного горячего шоколада со взбитыми сливками. Какой бы разговор у них ни был, он, должно быть, прошел хорошо. Папа не готовит свой особый горячий шоколад для кого попало.