Могу я тебе кое что рассказать?
Шрифт:
Слишком много вариантов и мало времени, но я жадный мужчина. Я опускаю голову, чтобы облизать ее от клитора до входа и снова вниз. Ханна стонет и дико извивается, прижимаясь ко мне бедрами.
— Оставайся прямо здесь.
— Куда ты идешь? — в ее голосе мольба, как будто она не может вынести разлуки даже на мгновение. Я не могу притворяться, что мне это не нравится.
— Я сейчас вернусь. Не шевелись, черт возьми.
Я перепрыгиваю через две ступеньки за раз, мчусь в свою комнату за презервативом и спешу обратно вниз. Опускаюсь на колени позади нее, вытаскиваю его из упаковки, стягиваю пижамные
— Ты готова, детка? — она отвечает, прижимаясь ко мне задом, выгибаясь дугой, вцепившись руками в спинку шезлонга.
Я сжимаю в кулаке основание своего члена, скольжу головкой вверх и вниз по ее губкам, слегка приподнимая бедра, чтобы оказаться между ними. Она тугая, особенно в шортах, которые держат ее бедра вместе, но она такая скользкая для меня, что требуется всего несколько медленных толчков, пока я не погружаюсь очень глубоко.
— Черт. Блядь! — кричит она.
— Для такой воспитанной девушки у тебя чертовски грязный ротик, Ханна, — мои слова только подбадривают ее, и она начинает двигать бедрами назад, подстраивая мои толчки под свой собственный темп.
Я был так сосредоточен на ней, на изгибе ее поясницы, на выпуклости ее задницы, что даже не поднял глаз, чтобы вспомнить, где мы находимся.
— Встань прямо, — говорю я ей, отстраняясь и поворачивая ее набок. — Руки на окно.
Схватив ее за бедра, я снова вхожу в нее, и сила моего толчка прижимает ее к стеклу.
— Аххх, холодно, — выдыхает она.
— Хорошо-холодно или плохо?
— Хорошо. Не останавливайся. Никогда не останавливайся.
Вдалеке видны точки людей, спускающихся с холма, и я благодарю свою счастливую звезду за то, что у их шале нет соседей в этом направлении.
— Смотри, Ханна. Посмотри на всех этих людей, проезжающих мимо на лыжах, — она открывает глаза, и я чувствую, как она сжимается. — Думаешь, они могут видеть, как ты выставляешь свою киску у окна?
Они так далеко, что, вероятно, не могут, но все, что делает Ханна, это стонет в ответ.
— Я ведь чувствую это, понимаешь? Ты сжимаешь мой член все крепче. Грязная, развратная девчонка. Тебе это нравится.
— Да, да. Мне это нравится.
— Прижмись ко мне, — она такая горячая, мне нужно притормозить, иначе я скоро опозорюсь. Я притягиваю ее тело к своей груди за плечи и раздвигаю ее ноги немного шире, удерживая ее насаженной на мой член. Одна рука обхватывает ее спереди, сжимая грудь через футболку, идеальная форма для моей ладони. Другая гладит ее по животу, отыскивая чувствительный набухший бутончик между ног.
Из ее горла вырывается сдавленный стон, и она склоняет голову мне на плечо, когда я обхватываю пальцами ее влагу.
— Так чертовски сексуально слышать тебя, когда тебе не нужно сдерживаться и молчать, — я прижимаюсь открытым ртом к ее шее, вдыхая нежную кожу, чувствуя вибрацию ее стонов в горле.
Я нахожу правильный темп своими пальцами, глубоко заполняя ее, затем растираю медленными, уверенными движениями, прежде чем отстраниться и проделать все сначала, с каждым разом немного быстрее. Она хнычет каждый раз, когда я отстраняюсь, ее руки хватают меня за запястье, когда я тереблю ее соски, лоб прижимается к моей шее. Она смотрит на меня снизу вверх, широко раскрыв глаза, хватая ртом воздух.
— Ты близко, детка? — снова хныканье. —
— Да, Кэм, блядь. Да.
Я продолжаю толкаться и тереть, посасывая ее шею сбоку, затем двигаюсь, чтобы взять зубами мочку ее уха:
— Вот так, моя хорошая девочка. Именно там, где я тебя хочу. Именно там, где ты принадлежишь мне.
Это все, что нужно, чтобы довести ее до предела. Ее стоны переходят в крик, когда она крепче сжимает мое предплечье и дрожит в моих объятиях. Я чувствую, как она крепко сжимается вокруг меня, как напрягаются ее бедра, когда ее мышцы сокращаются и трясутся. Ее попка прижимается ко мне, жадная, отчаянно пытающаяся удержать меня глубоко, пока ее оргазм не утихнет.
— Хорошая девочка, — шепчу я снова и снова, покрывая поцелуями ее висок, пока ее дыхание замедляется. Моя рука, все еще влажная от ее киски, поворачивает ее щеку ко мне. Ее рот находит мой, язык ищет тепла. Искра вспыхивает снова.
Дом, поет мое сердце.
Из всего, что она мне до сих пор рассказывала, я могу сказать, что у нее склонность к похвале, что ей нравится подчиняться. И как бы сильно я ни любил контролировать ее, давить на нее и доминировать над ней, пока она не превратится в хнычущее месиво, прямо сейчас мне нужно кое-что еще.
Я медленно вынимаю, стараясь не потерять презерватив и не ударить ее об окно. Она смотрит на меня через плечо, все еще тяжело дыша, ожидая следующих указаний.
— Наверх. Сейчас же.
Она подтягивает шорты, они собраны вокруг бедер, и встает, цепляясь за каминную полку, когда, пошатываясь, направляется к лестнице. Мне следовало бы отнести ее. Я натягиваю штаны на свой член, догоняю и подхватываю ее, положив руки ей на бедра.
— В мою комнату, — я несу ее по коридору второго этажа, пинком закрывая за нами дверь. Ханна кружится в моих объятиях, обвивая руками мою шею.
— Кэмерон, это было… — ей не нужно заканчивать предложение. Не со мной.
— Я знаю, знаю.
Я подвожу ее к краю кровати, крепко обнимая за талию, и осторожно опускаю поверх одеяла:
— Хочу большего. Нуждаюсь в тебе. Заползай.
Она быстро отползает назад, пока ее голова не касается моей подушки.
— Не знаю, сколько у нас времени, но, пожалуйста, знай, будь все по-моему, мы были бы вместе до конца дня, — я поднимаю ее футболку и покрываю поцелуями идеальные сиськи. Обводя ее соски, мой язык, тяжелый и плоский, касается одного из них, прежде чем прикусить зубами. Ханна выгибается навстречу мне.
— Ты такая чувствительная, — стону я, обхватывая ее плоть. — Это моя фантазия. Целый день провести с тобой в постели, чтобы изучить все твои самые чувствительные места.
— У нас определенно нет в запасе целого дня, — спорит она. — Поторопись.
— Я хочу не торопиться с тобой, — я целую ее живот, покусывая и пробуя на вкус, пока не устраиваюсь на кровати между ее ног. Кончики моих пальцев цепляются за пояс ее шорт, стягивая их вниз, прежде чем снова спустить до колен. Я хватаю ее левую лодыжку рукой, прежде чем она падает обратно на кровать, и подношу ее ко рту, сильно посасывая гладкую кожу. Я хочу отметить ее хоть в каком-нибудь месте, пусть даже которое никто другой не увидит.